Черный Принц - Демина Карина

Тихо стало.

Звонко.

И отчетливо тянет сквозняком из приоткрытого окна. От запаха пыли свербит в носу, а ноги опять мерзнут, и Кейрен убирает их под одеяло.

- Молчишь?

Острый локоть впивается в ребра, почти попадая по затянувшейся было ссадине.

- Отпусти.

- Нет.

На шее Таннис выступает испарина, и на лбу, на впавших щеках. Она дышит глубоко, судорожно как-то и, почти задохнувшись, бьет по рукам, выгибается, борется зло, неумело…

- Таннис, Таннис, пожалуйста… прекрати, глупая… тебе плохо? Ну если легче станет, ударь… вот так, осторожней, себя не покалечь… ну вот, и давай вместе дышать? Помнишь, у нас получалось… а я вазу твою разбил…

- С кленовыми листьями? - она замирает.

- Ее.

- Ты…

- Я не специально. Задумался и локтем задел… там на столе почти не осталось места. Я, оказывается, совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни. Ты не представляешь, что дома творится… ну и плакать зачем?

- Не знаю. Я теперь все время почти…

- Ты сильная женщина.

- Не хочу.

- Чего?

- Быть сильной женщиной, - она сидела, остервенело размазывая по щекам слезы, и щеки эти становились красны, полыхали болезненным румянцем. - Хочу быть слабой… и чтобы на руках… всю жизнь оставшуюся на руках…

- Хорошо, - легко согласился Кейрен, - если, конечно, не растолстеешь. А то беременные, знаешь какими толстыми бывают?

- Я?

- Нет, пока нет, но в ближайшей, как я понял, перспективе…

Она перестала плакать и кулаком ткнула в плечо.

- Издеваешься?

- Не думал даже. Выходи за меня замуж.

- Что?

- Замуж, говорю… в третий раз, между прочим, говорю, выходи… сейчас.

Кейрен встал и осмотрелся. Жаль, что в отличие от Полковника, он так и не прочел ни одного романа, теперь вот сказывался недостаток информации.

Таннис следила за ним, закутавшись в одеяло, сатиновый хвост которого поднимался над ее головой причудливым воротником. Из-под одеяла торчали худые ноги с квадратными резко очерченными коленями. Под левой - Кейрен помнил - шрам имелся, тонкий полукруглый, словно отпечаток худосочной луны.

Осмотревшись - комната была не сказать, чтобы велика - Кейрен решительно подошел к окну, прикрыл створки плотно. Из вазы вытащил полусухую розу - иных цветов в обозримой близости не было, и встав перед кроватью на колено, протянул цветок.

- Выходи за меня замуж. Пожалуйста.

- Это из-за…

- Нет, я еще раньше решил… а ты меня не услышала! Но теперь тебе точно придется, и выслушать, и вообще, - он чувствовал себя полным идиотом. - Я и кольцо купил. Давно уже.

- Давно? - она розу приняла, чтобы отложить в сторону.

- Ага, уже три дня как.

- И это давно?

- Три дня без тебя - вечность.

Стоять на полу было жестко и холодно.

- Оно дома осталось, потому что я подумал, что…

- Собака с кольцом будет выглядеть подозрительно?

- Именно.

Таннис улыбалась. И глаза ожили.

- Выйдешь?

- Выйду, - она откинула одеяло. - Иди сюда, а то замерзнешь, жених…

В этом была своя правда.

- Я тебе говорил, что жить без тебя не могу? - от нее пахло лишь ею, и еще немного - пыльной розой и Шеффолк-холлом. - А еще меня уволили… и я из дому ушел, но ты уже дала согласие. Так что все равно выйдешь.

- За бездомного и безработного?

- Именно.

- Выйду, конечно, - сухие исцарапанные губы коснулись щеки. - Ты бестолочь, Кейрен, но я тебя люблю… тебе не рассказать, как я тебя люблю.

Это хорошо. Только не понятно, зачем опять плакать?

- Я тебя вытащу, обещаю, - Кейрен собирал ее слезы, соленые и в то же время сладкие, терпкие, как вино, то, которое осталось в доме.

Их с Таннис доме.

- И мы уедем.

- К морю?

- Если хочешь, то к морю… Райдо нас примет, для начала у него поживем, а там как-нибудь устроимся. Присмотрим дом.

- На берегу?

- На берегу.

Она еще терла покрасневшие глаза. Слушала. Верила.

- Я найду работу… за перевалом людей не хватает. Точнее, не людей, но… там не важно, что я от рода отказался… я все-таки неплохой специалист… или свое дело открою. Буду розыском заниматься.

- И кого искать станешь?

- Да хоть комнатных собачек, лишь бы платили… а ты будешь варить свое варенье, из этой… как ее…

- Смородины?

- Именно, из смородины. Я тебе целый ящик гусиных перьев наточу, чтобы было чем косточки выковыривать, только, пожалуйста, не плачь.