Как две капли воды - Браун Сандра

Фэнси посмотрела на нее долгим взглядом, и глаза ее постепенно наполнились слезами. Наконец она опустила голову.

– Нет. Всякому сразу видно, что ты любишь дядю Тейта. – Она шмыгнула носом. – И что он тоже на тебя не надышится. – Она закусила губу. – Боже мой, ну по­чему меня никто так не любит? Что со мной не так? Отче­го все обращаются со мной как с дерьмом или в упор не видят?

Ее прорвало, наружу вместе со слезами рвалась вся ее неуверенность в себе.

– Ведь Эдди я нужна только для того, чтобы пары спустить! Я все надеялась, что он со временем меня полю­бит, что будет со мной не только ради постели. Сообра­жать надо было, – горько закончила она упавшим голо­сом.

Эйвери притянула ее к себе и обняла. Фэнси попробо­вала было вырваться, но потом с рыданиями уткнулась ей в плечо, позволив себя утешать. Когда она немного успо­коилась, Эйвери отпустила ее.

– Знаешь, кто должен бы сейчас быть на моем месте?

– Кто? – Фэнси вытерла лицо тыльной стороной ла­дони.

– Твоя мама.

– Шутишь?

– Нет. Она нужна тебе, Фэнси. – Эйвери положила ей руку на колено. – И более того, ты ей нужна. Она так старается исправить ошибки, которые насовершала в прошлом. Почему бы не дать ей такую возможность?

На какое-то время Фэнси задумалась, потом угрюмо кивнула.

– Что ж, ладно, пусть старушка разок почувствует свою важность.

Эйвери набрала номер и услышала в трубке сонный голос Джека.

– Послушай, Дороти-Рей еще не спит? Не могла бы она зайти к Фэнси?

– А что случилось?

Эйвери взглянула на губу Фэнси и решила приврать:

– Ничего. Так, посиделки.

Меньше чем через минуту Дороти-Рей постучала в дверь. Она была в халате.

– Что у вас тут, Кэрол?

– Заходи.

Увидев лицо дочери, она замерла с прижатыми к груди руками:

– Ох, малышка моя, что с тобой приключилось!

Губы Фэнси начали кривиться, из глаз с новой силой хлынули слезы, она протянула руки и слабым, дрожащим голосом позвала:

– Мамочка!

– …Оставила их, плачущих друг у друга в объятиях, – отчитывалась Эйвери Тейту несколько минут спустя. – Пожалуй, это самое лучшее, что могло произойти.

– Не припомню, чтобы Эдди хоть раз так занесло. – К ее приходу Тейт успел раздеться до трусов и в таком виде продолжал мерить комнату шагами и кипятиться.

– Он изо всех сил стремится помочь тебе победить. И если что-то вдруг начинает угрожать твоему успеху, он взрывается.

– Да, но ударить женщину! – Тейт недоверчиво по­качал головой.

– А ты давно знал, что он спит с Фэнси?

– Уже несколько недель.

– Он сам тебе сказал?

– Нет. Я просто обратил внимание на кое-какие дета­ли.

– И ничего ему не сказал?

– А что я мог ему сказать? Он взрослый человек, да и она тоже. Видит Бог, не он ее совратил и лишил невинно­сти.

– Да уж, – вздохнула Эйвери. – Но даже при всем своем опыте интимной жизни она очень ранима, Тейт. Он сделал ей больно.

– Не надо понимать меня превратно. Я ведь его не защищаю…

– Стой!

Эйвери подняла руку и прислушалась. В следующую секунду они одновременно ринулись в спальню Мэнди.

Девочка с отчаянным плачем извивалась на кровати, колотя по ней руками и ногами. Маленькое личико было искажено, по нему струился пот, на губах вздувались и лопались пузыри.

– Мама! Мама! – выкрикивала она.

Эйвери инстинктивно потянулась к ней, но Тейт удер­жал ее за плечо:

– Нельзя. Возможно, это то самое.

– Ах нет, Тейт, пожалуйста.

Он непреклонно покачал головой.

– Нельзя.

Эйвери села с одной стороны от Мэнди, Тейт с другой. Оба они молча переживали тот же ад, что царил сейчас в ее подсознании.

– Нет, нет! – Малышка хватала воздух широко раскрытым ртом. – Мама! Я тебя не вижу. Я не могу вы­браться.

Эйвери посмотрела на Тейта. Сложив ладони лодоч­кой, он уткнулся в них ртом и носом, но глаза его были прикованы к бьющемуся в муках ребенку.

Вдруг Мэнди села на постели так резко, будто ее под­бросило пружиной. Бурно дыша, она глядела перед собой широко распахнутыми, немигающими глазами, но по-прежнему оставалась во власти кошмара.

– Мамочка! – заголосила она. – Возьми меня! Мне страшно! Забери меня!

Тут ее веки затрепетали, и дыхание, пусть еще преры­вистое, уже не вырывалось из груди со свистом, словно она пробежала много миль и каждый вздох мог оказаться для нее последним.

– Мамочка меня нашла, – прошептала она. – Ма­мочка взяла меня на ручки. – С этими словами она упала навзничь и тут же проснулась.

Она испуганно переводила прояснившийся взгляд с Эйвери на Тейта и обратно и, наконец, кинулась в объя­тия матери.

– Мамочка, ты спасла меня. Вынесла меня из дыма.

Эйвери обняла Мэнди и крепко прижала к себе. За­жмурившись, она возблагодарила Бога за то, что Он да­ровал исцеление ребенку, к которому она так привязалась. Открыв глаза, она встретилась взглядом, с Тейтом. Он похлопал ее по щеке и положил руку на голову дочери.

Та встрепенулась и объявила:

– Я проголодалась. Можно мне мороженого?

С облегчением рассмеявшись, Тейт сгреб ее в охапку, а потом высоко подбросил. Она радостно взвизгнула.

– Конечно, можно. Какого тебе?

По телефону он заказал мороженое и заодно попросил заменить влажное, перекрученное постельное белье Мэн­ди свежим. Пока они ждали заказ, Эйвери переодела девочку в чистую ночную рубашку и расчесала ей волосы. Тейт сидел и с удовольствием наблюдал, как она это делает.

– Мне приснился плохой сон, – деловито объяснила им Мэнди, терзая другой расческой шерстку своего Вин­ни-Пуха. – Но я уже не боюсь, потому что пришла мама и меня забрала.

Управившись со своим мороженым, она снова захотела спать. Они уложили ее в постель, сели в ногах и подожда­ли, пока она уснет. Теперь они знали, что доктор Вебстер был прав и отныне ее не будут больше преследовать ноч­ные кошмары. Когда они, обнявшись, выходили из ком­наты, Эйвери заплакала.

– Все кончилось, – тихо пробормотал Тейт и поцело­вал ее в висок. – Теперь все будет хорошо.

– Слава Богу.

– Тогда зачем плакать?

– Я так измоталась, – с усмешкой созналась она. – Мне надо подольше полежать в горячей ванне. Этот день тянется уже лет двадцать.

Он вместе с ней был рядом с Фэнси, когда той при­шлось туго, вместе с ней сидел подле Мэнди, которую мучили кошмары, но не знал, какое напряжение выпало на долю Эйвери в церкви, когда у нефа, в толпе оттес­няющих друг друга журналистов, она заметила роковой силуэт.

Когда они благополучно добрались до машины, она вся так и прильнула к Тейту, взяв его под руку. То, что он принял за проявление необузданной нежности, было реакцией на сильнейший испуг.