Как две капли воды - Браун Сандра

Попался бы он на этом или нет, все равно супруже­ская клятва верности значила для него слишком многое, пусть для его жены это было иначе. И он оставался верен Кэрол и тем словам, которые произнес на брачной цере­монии.

Через несколько недель после той ночи она с вызовом сообщила ему, что опять беременна. Тейт не знал точно, его ли это ребенок, но вынужден был поверить ей на сло­во.

«Я вовсе не желаю быть связанной еще одним ребен­ком», – заявила она.

Тогда он наконец понял, что больше ее не любит, не любит давно и уже не сможет снова полюбить. Он пришел к этому выводу ровно за неделю до того дня, как она под­нялась на борт самолета рейса 398 в Даллас.

Он встряхнул головой, чтобы избавиться от этого не­приятного воспоминания. Он хотел пропустить мимо ушей ее вопрос о примерной матери, так же как постарал­ся не заметить ее признания, что она не была беременна.

Он боялся опять начать выяснять отношения. Он не хотел принимать ту или иную линию поведения, не удостове­рившись в том, что Кэрол действительно переменилась в лучшую сторону…

– Может быть, ты закажешь ленч в номер, чтобы нам не надо было никуда заходить перед визитом к доктору Вебстеру? – предложил он, меняя тему.

Она не меньше его хотела прекратить этот разговор:

– Что бы ты хотел?

– Что угодно. Сандвич с холодным ростбифом, на­пример.

Она присела на кровать, чтобы позвонить по телефону и машинально скрестила ноги. У Тейта напряглись все мускулы, когда он услышал, как скрипнули ее чулки.

Если он все еще не доверял ей, почему его так тянуло заняться с ней любовью?

Она прилагала максимум стараний, это он вынужден был признать. С момента возвращения домой она делала все, чтобы помириться с ним. Она почти не выходила из себя. Делала массу усилий, чтобы ладить с его семьей, выказывала удивительный интерес к их переживаниям, их делам, их привычкам. Она стала прямой противополож­ностью той нетерпеливой, раздражительной матери, ко­торая была раньше.

– Да, сандвич с арахисовым маслом, – говорила она в трубку. – С виноградным желе. Я знаю, этого нет в меню, но именно это она любит есть на ленч. – Стойкая привязанность Мэнди к сандвичам с арахисовым маслом и желе была постоянным предметом их шуток. Кэрол улыбнулась ему через плечо.

Господи, ему так захотелось попробовать эту улыбку на вкус.

Недавно он попробовал. У ее рта не было привкуса лжи, обмана, измены. Поцелуи, которыми она отвечала ему, были нежными, утонченными и… другими. Вспоми­ная их – а он часто делал это в последнее время, – он понял, что ощущение было такое, будто он впервые цело­вал женщину.

То, что должно было быть давно знакомым, оказалось непривычным. Эти несколько поцелуев потрясли его и оставили неизгладимое впечатление. Он призвал на по­мощь всю силу воли, чтобы ими и ограничиться, хотя ему хотелось и дальше исследовать этот рот, чтобы найти объяснение такой странности.

А может, в этом не было ничего странного. Она так непривычно выглядела с короткой стрижкой. Может, пластическая операция настолько изменила ее лицо, что она стала казаться на себя непохожей.

Отличный аргумент, но он его не убедил.

– Сейчас принесут, – сказала она. – Мэнди, собери, пожалуйста, карандаши и положи их в коробку. Пора кушать.

Она наклонилась ей помочь. Когда она нагнулась, уз­кая юбка чуть задралась и натянулась на бедрах. Его пронзило желание. Кровь прилила к членам. Это понятно, быстро объяснил он себе. Он так давно не был с женщиной.

Но и этому он поверил не до конца.

Он не хотел любую женщину. Если бы причина была в этом, он решил бы все проблемы одним телефонным звон­ком.

Нет, он хотел именно эту женщину, эту Кэрол, свою жену, к которой начал заново привыкать. Иногда, загля­нув ей в глаза, он думал, что как будто не знал ее раньше, и все размолвки происходили не с ним, а с кем-то еще. Трудно было в это поверить, но ему нравилась новая Кэ­рол. И совсем было трудно поверить в то, что он, кажется, начинает влюбляться в нее.

Но он стал бы отрицать это и перед лицом смерти.

– Я рада, что ты пошел с нами, – сказала Эйвери, не­решительно улыбнувшись Тейту. Они сидели в приемной доктора Вебстера и ждали разговора с врачом.

– Я не мог поступить иначе.

Психолог провел с Мэнди уже почти час. Они с тяже­лым чувством ждали его заключения. Беседа ни о чем по­могала им справиться с напряжением.

– Неужели Эдди до конца поездки будет на меня злиться?

– Перед уходом из отеля я поговорил с ним. Он поже­лал нам удачи. Наверное, мама с папой его успокоили. Да он вообще долго не сердится.

– Странно, правда?

Тент посмотрел на часы.

– Господи, долго еще он будет с ней разговаривать? – Он посмотрел на дверь, как будто пытаясь открыть ее взглядом. – О чем ты?

– О том, что Эдди никогда не сердится.

– А, да. – Он пожал плечами. – Такой темперамент. Он редко выходит из себя.

– Ледышка, – пробормотала она.

– Что?

– Ничего.

Она перебирала рукой ремень от сумки и взвешивала, стоит ли продолжить разговор на эту тему. Айриш посо­ветовал ей узнать об этих людях побольше. Ее профессио­нальный успех строился на умении вытянуть информацию из людей, которые вовсе не собирались делиться своими секретами. Она решила вновь использовать свой талант и проверить, не разучилась ли она это делать.

– А женщины?

Тейт отложил в сторону журнал.

– Какие женщины?

– Женщины Эдди.

– Не знаю. Он со мной их не обсуждает.

– Не обсуждает личную жизнь с лучшим другом? Я думала, мужчины обожают рассказывать о своих успехах.

– Мальчишки. Мужчинам это не важно. Я не люблю подсматривать, а Эдди не любит выставляться.

– Он не гетеросексуал?

Тейт бросил на нее ледяной взгляд:

– Он что, не пожелал с тобой переспать?

– Черт бы тебя побрал!

Дверь распахнулась. Они виновато отпрянули друг от друга. Ассистентка сказала:

– Доктор заканчивает с Мэнди. Он скоро выйдет.

– Спасибо.

Когда она вышла, Эйвери опять наклонилась к Тейту:

– Я спрашивала про Эдди только потому, что твоя племянница к нему липнет, и я боюсь, что она может об­жечься.

– Моя племянница? Фэнси? – Он с недоверием расхо­хотался. – Бегает за Эдди?

– Она рассказала мне об этом прошлой ночью, когда зашла ко мне в комнату с синяками на лице. (Улыбка сползла с его лица.) Так и было, Тейт. Она подцепила в баре какого-то ковбоя и пошла к нему. У него случились проблемы с эрекцией, он обвинил в этом Фэнси и избил ее.

Он смог только выдохнуть:

– Господи…

– Ты не заметил у нее синяка под глазом и распухшую губу?