Северное сияние - Робертс Нора

— В мягкие ткани, — напомнил он.

— И нависает над негодяем в позе Гэри Купера из «Ровно в полдень». Я, конечно, не Грейс Келли, но одно воспоминание об этой сцене приводит меня в возбуждение.

— Прекрасно сказано, мэм! — Он прихлопнул гигантского комара, которого даже мазь не отпугнула.

— Я тоже была очень даже хороша. Хоть ты меня и задвинул в сторону.

— А сейчас ты еще лучше. Адвокаты станут бить на неполную дееспособность, минутное помешательство, но…

— Но этот номер у них не пройдет, — закончила за него Мег.

— Кобен его засадит. Точнее, окружной прокурор. Они уже зубы наточили.

— Если бы Кобен тебя с самого начала слушал, ты бы его засадил без этих спектаклей.

— Может быть.

— Между прочим, ты ведь мог его убить.

Нейт глотнул пива и прислушался к орлу.

— Но тебе же он нужен был живой. А я стараюсь угодить.

— И у тебя это получается.

— Да ты и сама бы его не убила.

Мег вытянула ноги и с сомнением посмотрела на стертые носы своих башмаков для работы в саду. Пора новые покупать.

— Зря ты так в этом уверен, Нейт.

— Не только он умеет с приманкой обращаться. Ты же его раздразнила, почему он и забыл про свою заложницу и стал целиться в нас.

— А ты ее глаза видел?

— Нет, я в его глаза смотрел.

— А я видела. Мне доводилось видеть этот затравленный взгляд. Такие глаза бывают у зайца, угодившего в капкан.

Подбежали лайки, Мег нагнулась и ласково их потрепала.

— Если ты мне скажешь, что никакие самые ловкие адвокаты с Большой земли не спасут его от тюрьмы, да еще на много-много лет, я тебе поверю.

— Он сядет на много-много лет.

— Вот и хорошо. Дело закрыто. Не хочешь к озеру прогуляться?

Он поднес ее руку к губам.

— Хочу.

— А будешь потом лежать на траве на берегу и заниматься со мной любовью до полного изнеможения?

— Буду.

— И нас заживо сожрут комары.

— Есть вещи, ради которых стоит пойти на риск. «Да. Ради тебя, например», — подумала она. Она поднялась и подала ему руку.

— Представляешь себе, скоро мы сможем заниматься сексом на законных основаниях. Не боишься, что он тогда потеряет свою притягательность?

— Нисколько. — Он опять посмотрел в небо. — Как мне нравятся эти долгие дни. Хотя… против долгих ночей я теперь тоже ничего не имею. Потому что у меня теперь есть свое солнце. — Он обнял ее за плечи. — И оно всегда со мной.

Солнце, никак не желающее садиться, освещало водную гладь. В воде отражались горы, суровые, белые, навечно застывшие в зиме.