Французский шелк - Браун Сандра

— Вы вовсе не коротали «тихий вечер дома» в день убийства. Я получил несколько видеопленок от местной компании кабельного телевидения, которая была нанята для документального освещения нью-орлеанского крестового похода Уайлда. Одна из пленок была с записью его последней службы. Запись была сделана полностью. Когда Уайлд в заключение своей проповеди пригласил желающих подойти к нему, сотни людей бросились к подиуму со всех уголков собора. В числе первых, кто подошел к священнику, была молодая женщина, которая пожала ему руку и заговорила с ним.

Кассиди в упор глядел на Клэр, словно пытаясь запечатлеть в памяти выражение лица женщины. Затем отпустил ее волосы и вышел, бросив через плечо:

— Это были вы, Клэр.

Зазвонил телефон, и Андре Филиппи виновато вскочил, захлопнув ящик стола. Звонок был словно укор, напоминавший, что Андре любуется фотографией своей возлюбленной в рабочее время. Он взял трубку и бодро и деловито представился.

— Чем могу служить?

— Bonsoir[3], Andre.

— Bonsoir, — ответил он уже более мягким тоном, мгновенно узнав этот голос, хотя он был тихим и сдавленным. — Как ты?

— Все еще не могу прийти в себя после случившегося на позапрошлой неделе.

Рот Андре тронула сочувственная улыбка.

— Да, жуткая была ночка.

— Я звоню поблагодарить тебя еще раз за молчание.

— Уверяю тебя, не стоит благодарности. У меня не возникло никаких проблем с полицией. Они согнали моих постояльцев, словно стадо, и задавали им вопросы, как уголовникам.

— Ты позаботился обо мне?

— Не стоит волноваться. Нет никаких записей о твоем пребывании здесь в ту ночь.

— А кто-нибудь спрашивал тебя об… об этом?

— Полиция, — с отвращением ответил Андре. — И еще я говорил с человеком по имени Кассиди.

— Тебя допрашивал Кассиди?

— Два раза. Но не волнуйся. Я отвечал только на общие вопросы и не вдавался в особые подробности.

— Мое имя не всплывало?

— Нет! И, naturellement[4], я не стал бы его упоминать.

— Верю, что ты так и сделал. Просто… ну, не нужно никому знать обо мне.

— Я понимаю.

— Я рассчитываю на твое молчание, Андре. Это чрезвычайно важно для меня.

— Это самый лучший комплимент для меня. Merci.

— Я хочу попросить еще об одной услуге, Андре.

— Сочту за честь.

— Если Кассиди или кто-нибудь еще напрямую спросят обо мне, ты дашь мне знать?

— Certainement[5]. Немедленно. Хотя я уверяю, что опасаться нечего.

Еле слышно голос в трубке произнес:

— Я надеюсь.

Ариэль Уайлд вела заседание правления компании Джексона Уайлда, его так называемого министерства. Собравшиеся были слушателями поневоле: их присутствие на заседании было продиктовано уважением к вдове, почтением к ее мужу, который был погребен лишь вчера, да и просто собственными опасениями, что такое доходное предприятие с уходом его лидера может оказаться банкротом.

Ариэль сидела во главе длинного стола в зале заседаний на верхнем этаже министерского офиса в Нэшвилле. Вся в черном, она выглядела хрупкой и изможденной — настолько, что, казалось, с трудом подносила к бледным губам полупрозрачную чашку из китайского фарфора с бесцветным травяным чаем. Ее потускневшие от слез глаза глубоко запали, обрамленные синей тенью усталости и отчаяния.

Никто, кроме Ариэль, не знал, что эти свидетельства невыразимой скорби легко смывались водой и мылом.

Сидевшие за столом заседаний, затаив дыхание, ждали, когда же заговорит вдова. В душе они сочувствовали ей, но в то же время их гораздо больше волновали их личные проблемы, возникшие со смертью преподобного.

— Джентльмены, позвольте мне начать со слов благодарности в адрес каждого из вас и правления в целом за поддержку, которую вы оказали мне и Джошу в эти мрачные и тревожные дни после смерти Джексона.

Она подарила каждому нежную улыбку, затем глотнула еще чаю, прежде чем приступить к существу вопроса.

— К сожалению, никто из нас не ожидал столь трагического ухода Джексона. Это застало нас врасплох. Кто мог предугадать, что какой-то безумец посягнет на одного из самых преданных посланников бога?

Раздалось приглушенное «аминь».

— Дьявол ждет, что сейчас мы отступим, начнем зализывать раны. Он рассчитывает, что мы согнемся под тяжестью столь скорбной ноши. Заставив замолчать Джексона, он думал, что заставит замолчать всех нас. — Как и было заранее отрепетировано, в этом месте она сделала стратегическую паузу. — Но дьявол недооценил нас. Нас не испугать и не заставить молчать. Министерство Джексона Уайлда будет работать, как и прежде.

Обтянутые темными жилетками животы расслабились. Напряжение, царившее до этого момента в зале, спало. Пот, собравшийся в нахмуренных бровях, начал испаряться. Облегчение если и не прорвалось наружу, то легко угадывалось в просветлевших лицах.

Ариэль еле сдержала самодовольную улыбку. Теперь-то они были у нее в руках. Они, конечно, могли считать себя посланниками господа. Несомненно, некоторые искренне верили в святость их миссии.

Но все они были мужчинами, и никто из них не был чужд слабостей, присущих каждому потомку Адама. Все опасались за свое будущее. В полной уверенности, что Ариэль объявит о роспуске министерства, они молились о чуде. Только что она подарила им это чудо.

Но, как и положено, нашелся среди них один скептик.

— Как, Ариаль? — спросил вечно сомневающийся Томас. — Я имею в виду, без Джексона как мы реально можем продолжать наше дело? Кто будет читать проповеди?

— Я.

Все в изумлении уставились на нее, ошеломленные таким поворотом событий. Было очевидно, что в способности Ариэль мало кто из них верил. Она слегка тряхнула головой, и ее платиновые волосы заструились по плечам. Во всем ее облике чувствовались решимость и уверенность в собственных силах.

— Мы… думали, что следовало бы пригласить нового проповедника.

— Что ж, все вы ошибались, — мягко сказала Ариэль. — Вот почему я и созвала это совещание — чтобы сразу посвятить вас всех в свои планы и уже больше не повторяться.

Она сцепила руки, положив их на стол. От ее еще недавней хрупкости не осталось и следа, теперь в ней чувствовалась неукротимая жизненная сила. Еще несколько минут назад едва мерцавший в ее глазах блеск сменился бушующим пламенем.

— Наши сторонники, безусловно, захотят узнать о моих чувствах в связи с кончиной Джексона. Он умер неожиданно, смерть его была жестокой. Это как раз и будет сюжетом для моих проповедей, по крайней мере, в ближайшее время. А кто лучше вдовы сможет прочитать их?