Врушечка - Куликова Галина Михайловна

— Слушай, а ты когда-нибудь видел ее мужа? — неожиданно спросил Колесников, вспомнив о своей навязчивой идее. — Этого неуловимого Отто?

— Нет, — коротко ответил Шелестов, который не знал даже, как зовут этого таинственного мужа, и теперь вяло удивился.

Настя не желала о нем рассказывать. Ни за что и ни при каких обстоятельствах. Сколько он ни пытался подобраться к этой теме на мягких лапах, она была настороже, и высылала вперед дозоры, которые отлавливали лазутчиков далеко на подступах к штабу.

— Она обещала привести этого чертова мужа на юбилей фирмы, — пробормотал Колесников. — Кстати, ты не забыл, что тоже приглашен? Все-таки ты имеешь некоторое отношение к тому, что старушка все еще процветает.

— Конечно, я приду. С девушкой, — помедлив, ответил Шелестов, решив, что для друга это имеет какое-то значение. — Мы вместе работаем.

— Отлично, — ответил Колесников, пропустив его слова мимо ушей. Потому что ему было это абсолютно фиолетово. Кроме собственных переживаний его сейчас мало что волновало.

Торопливо попрощавшись, он сунул телефон в карман, схватил ключи от машины и ринулся на улицу. Сбегая по ступенькам, мельком посмотрел на часы и прикинул, что, если страшных пробок нет, он может приехать раньше Насти и отловить ее возле дома.

Ошибся Колесников всего на несколько минут. Когда он подъехал, его помощница как раз входила в подъезд. Вернее, вбегала. Вид у нее был чумной — как у человека, который забыл выключить утюг и вспомнил об этом слишком поздно. Опустив стекло, он окликнул ее, но она не услышала. Торопливо припарковавшись, Колесников выскочил из машины и бросился к крыльцу.

Глава 9

Покинув офис, Настя размашистым шагом направилась к метро. Она была зла, как тысяча чертей. Господи, какие же мужики идиоты! Не все, конечно… Но когда тебе попадаются такие, как Колесников, начинаешь думать плохо обо всех без исключения. И ведь умный же, успешный, добрый! И при этом слепой, как крот. И упертый, как баран. Вероятно, он просто помешан на своей жене. Наверное, любовь к злой и красивой женщине сродни одержимости, когда совершенно нормальные мужчины неожиданно сходят с рельсов и несутся под откос, в бездну, безрассудно уверенные, что набирают скорость перед подъемом.

Ничто не в состоянии убедить Колесникова в том, что его Ева — подлое и коварное создание. С налитыми кровью глазами он будет защищать ее просто потому, что с ним она мила и очаровательна и ему не хватает воображения представить ее другой. Но больше всего потому, что она — его жена, его завоевание.

«Интересно, вот если бы я была писаной красавицей… Вроде девушки Джеймса Бонда… Чтобы мужчины сходили от меня с ума… Бегали за мной табунами… Тогда Шелестов тоже не звонил бы?! Ха, тогда бы он не просто звонил, он обрывал бы телефон. Невзирая на свой дурацкий проект. Даже если бы у него не было ни секундочки свободного времени, он все равно звонил бы мне беспрестанно», — с тоской думала Настя, поддевая носком попавшийся на дороге камушек. Камушек был безрассудством и выражением глубочайшего отчаяния — она всегда берегла туфли. Но сейчас ей было все равно. Жизнь оказалась какой-то уж очень заковыристой штукой. Лучший друг обиделся на нее, человек, в которого она готова была влюбиться, бросил ее, начальник, показавшийся поначалу лучшим на всем белом свете, оказался никчемным типом… Ко всему прочему — Ева Ковальская, готовая нападать исподтишка… Да еще этот доктор Панкрашин, который буквально загнал ее в угол. Настроение было до того паршивым, что Настя готова была огрызаться на каждого, кто встречался с ней взглядом. К счастью, в метро люди не разглядывают друг друга в упор, а стараются делать это незаметно.

Добравшись до своей станции и втиснувшись на эскалатор, который, дрожа, медленно полз вверх, Настя неожиданно услышала трель мобильного телефона. Почему-то ей стало тревожно. Возможно, потому, что она думала о своем брате и связала звонок с ним. Они с Димкой редко разговаривали по телефону — ему было трудно пользоваться клавиатурой, да и вообще он больше любил живое общение, а не короткие «приветы» на расстоянии. Настя же, как ни укоряла себя, не могла не считать деньги, уходившие на переговоры: ведь за Димкин телефон тоже платила она, и все из той же единственной зарплаты.

На дисплее высветился незнакомый номер. Насторожившись, Настя поднесла трубку к уху. И опасливо произнесла: