Всегда говори «всегда» - Устинова Татьяна Витальевна

– Да никакой он не мой! Он чужой. Он с красавицей был, когда мы познакомились! Надя, я такая дура! Я себе всякого намечтала… А теперь… Надя! Ну что ты молчишь-то! Ну скажи что-нибудь уже!

– Я просто обязана ее купить! – сообщила Надежда, не отрывая глаз от витрины. В витрине красовалась огромная, ростом с пятилетнего ребенка, корова – белая, в черных пятнышках… Подруга уставилась на корову как завороженная, ладонь к сердцу прижала.

Ольга дернула Надежду за руку:

– Нет. Только не это. Пошли. Сейчас же.

Но Надежда стояла как вкопанная, умильно взирая на корову. Сдвинуть ее с места можно было только тягачом.

– Надя! Я тебя умоляю! Ты их каждый день покупаешь, зверей этих! Хватит, остановись!

Надежда по-прежнему смотрела только на корову.

– Но она же такая… Оль, ну ты сама погляди…

– Не хочу я на твою корову смотреть! Ну, хочешь, пойдем есть, только корову не покупай!

Разумеется, корову Надежда все-таки купила. Потом они пошли обедать. За обедом Надежда поучала Ольгу:

– Ты не кисни. Ты лучше позвони Барышеву своему, пригласи его куда-нибудь.

Ну конечно. Вот так вот просто. Сейчас она позвонит Барышеву и давай его куда-нибудь приглашать.

– Сидишь, страдаешь, а он ни сном ни духом! – не унималась Надежда.

– Надь! Ну ты пойми! Ну не могу я навязываться!

– Здрасссти! Навязываться! Он тебе сказал, что ты ему нравишься? Сказал! С отцом познакомил? Познакомил! Насчет мужа выяснял? Выяснял! И насчет этих своих… перспектив!

– Может, он не в том смысле… – вздохнула Ольга.

Надежда посмотрела на подругу как на умалишенную. Что значит – не в том смысле? А в каком еще смысле можно с отцом знакомить и про мужа выспрашивать?

– Знаешь, вот в сексуальном гороскопе написано…

– Да ну тебя с твоим гороскопом!.. У нас ничего не было! Он меня за руку два раза держал, и все! Мы даже по большой пьянке ни разу не целовались! По-твоему, когда женщина нравится, себя так ведут?

Надежда задумалась, но вместо того, чтобы объяснить Ольге, как себя ведут с понравившейся женщиной, сказала:

– Все-таки я думаю, девица на приеме – это его сестра. Или дочь. Как в сериале.

Ольга чуть не разревелась:

– Надь! А Надь! Ну ты мне подруга или кто?!

– Да уж не «или кто»!

– Надь, ну скажи мне, что я дура, а?

– Зачем? – осведомилась Надежда.

Господи, что ж за мучение!

– У меня двое детей, бизнес, уголовное прошлое, а я все время думаю о каком-то… зачем-то… все мечтаю я…

– Нет у тебя никакого уголовного прошлого, – отрезала подруга Кудряшова. – А ты – дура!

Ольга согласно кивнула.

– Барышев твой сейчас где? Небось в Сибирь улетел?

Ольга снова кивнула.

– Как только он вернется, позвони ему, напросись на встречу, – учила Надежда.

– Как?! У меня даже предлога нет!

– Придумай предлог. Ты женщина или кто?

– Я женщина, мать двоих детей. И еще я работница месяца. Ударница. И влюбилась по уши. В самого Сергея Барышева.

Надежда с самым невозмутимым видом кивнула:

– Ага. Повезло тебе. Если бы ты в президента США влюбилась – все было бы сложнее. Он мужчина женатый.

…Ольга сидела в гостиной, щелкая выключателем торшера – дурацкая привычка, еще с детства. Щелк. Свет загорается. Щелк. Темнота. Щелк. Снова светло. Как будто это маяк, как будто она дает сигнал далекому кораблю, указывает путь…

Но никакой она не маяк, конечно. И ничего она никому не указывает. Дурища она распоследняя. Ей бы выспаться, завтра дел по горло, а она вот сидит… щелкает…

Ольга вытащила из кармана визитку Барышева с номером мобильного. На черта ей визитка? Она этот номер давно наизусть выучила. И захочешь – не забудешь теперь. Может, правда придумать какой-нибудь предлог? Или не придумывать ничего. Просто позвонить. Разговор просто так… Здравствуйте. Это Ольга Громова. Я звоню вам просто так, поговорить… Глупость какая! С другой стороны, врать и предлоги придумывать – еще хуже. Совсем уж детский сад.

Ольга прошлась по комнате, покрутилась перед зеркалом, снова уселась на диван.

А, где наша не пропадала! Достала телефон, набрала номер – быстро, чтобы не передумать.

В трубке послышались длинные гудки. Два, три, пять… Наверное, он занят. Или спит. Или вообще не хочет брать трубку. И зачем только она позвонила!

В трубке послышался далекий голос:

– Алло! Слушаю!

Не спит. Господи, что говорить-то?!

– Алло! Вас не слышно!

Ольга запаниковала и нажала отбой. И в ту же секунду запищал домофон.

Ольга уставилась на телефон, как будто Барышев, каким-то чудом все угадав, волшебным образом перенесся из телефонной трубки к ее дверям и теперь звонит, чтобы она впустила его.

А вдруг… Вдруг и вправду он! Ну бывает же такое? Ну ведь бывает! Может, прилетел раньше и вдруг до смерти захотел ее увидеть – немедленно, сейчас же. Выдумал какой-нибудь благовидный предлог… Или не выдумал…

Ольга кинулась в прихожую, трясущимися руками открыла дверь. Барышева за дверью не было. На пороге стоял и ухмылялся ее бывший муж.

– Стас?..

Он заулыбался еще шире:

– Привет!

От шока она с места двинуться не могла.

– Так чего? Я зайду?

Ольга загородила дверной проем, оперлась рукой о косяк:

– Ты зачем здесь?

– Я, можно сказать, по делу. Дай войду-то!

– Нет. Уходи, или я позвоню в милицию.

Но Стас не ушел. Ухмыльнулся, опять закурил, дохнул дымом в лицо:

– Ты меня не пугай. В милицию! Ну, звони давай! А я назавтра всем твоим новым богатеньким друзьям позвоню и скажу, что ты в тюряге отдыхала хрен знает сколько, потому что к денежкам чужим имеешь слабость! И даже мужа не постеснялась обворовать!

Господи, неужели ее прошлое так и будет за ней волочиться всю жизнь, словно уродливый хвост? Неужели она никогда не сможет чувствовать себя в безопасности, быть свободной? Наверное, нет. Наверное, прошлое – оно навсегда с нами, в нас и в любой момент может возникнуть на пороге, выскочить из-за угла, подкараулить в темном переулке с наглой ухмылочкой: «Привет! Я войду?!»

Ольга вдруг почувствовала, что очень устала. Вот просто физически.

– Стас, что тебе нужно?

Стас никогда не был мастером разговорного жанра. Он долго и путано что-то рассказывал, экая, мэкая, повторяясь, перескакивая с одного на другое. В конце концов Ольге удалось-таки понять, что губернатора, Колькиного папашку, из-за которого она когда-то давно, в прошлой жизни, попала на зону, переизбрали. Колька теперь сам на нарах отдыхает, а папашка его героический, бывший губернатор, – в розыске. То ли в федеральном, то ли в международном. И Стасу нужны деньги – то ли отмазываться от ментов, то ли открывать новый сервис. Короче, у него денег нету, а у Ольги – куры не клюют, поэтому она должна дать ему пятнадцать тыщ в твердой валюте, иначе он все про нее расскажет. Всем то есть.