Плачь, влюбленный палач! - Володарская Ольга

— Вернемся к вечеру субботы. Что было после того, как вы поговорили?

— Я его убила, что же еще? Стукнула по голове гантелей. Он как раз стоял ко мне спиной и говорил всякие гадости. Про своих баб, про то, как он каждой ставит отметки за темперамент, что я по 10 бальной шкале тяну на —1! А тут еще эта полоумная приперлась! — Изольда мотнула головой в сторону притихшей Соньки. — Как сучка в течке скулила, бросалась на дверь. И голосила «Петюня, выходи! Я скучаю!»

— Ах ты лохудра! — зашипела Сонька. — Я тебе сейчас такую сучку покажу! Никакая милиция не спасет…

— Гражданка Аниськина, — рявкнул Русов. — Прекратите сейчас же. Вы и так тут присутствуете в нарушение всяких правил!

— Я не сучка! И не в течке! У меня, слава богу, с мужиками все в порядке, как и с темпераментом…

— Если не замолчите — выгоню! — сорвался на фальцет взбешенный Русов.

Сонька замолчала, но всем своим видом выражала протест: руки сцеплены на груди, подбородок упрямо опущен, нижняя губа вперед.

— Итак? — Русов выжидательно уставился на Изольду. — Что дальше? Сучек прошу опустить.

— Без сучек все повествование не займет много времени. Убила Петю, закрыла дверь его ключами, вышла. Все.

— Зачем вы нанесли трупу, замечу, уже трупу, 12 ударов лыжной палкой, я спрашивать не буду. Меня интересует вот что… — Русов погрыз кончик карандаша. — Зачем вы убили Виктора Измайлова?

— Мне по порядку? — невинно поинтересовалась Изольда.

— Если можно, — учтиво ответил майор.

— Когда месть была совершена, жизнь моя потеряла смысл. И давно не получала от нее удовольствия, с тех пор, как Петр меня предал. Я страдала, мучилась, томилась и мечтала только о смерти… Я давно хотела покончить с собой. Даже таблетки купила в аптеке. Демидрол. Но уйти одной и не забрать с собой виновника своих бед — это неправильно! Поэтому я решила сначала убить его, а потом уйти сама.

— Ни черта не понимаю! — простонал Русов.

— Я убила Петра, потом вернулась на дискотеку. Чтобы проститься с подругами, с миром. — Патетично бросила она. — Прожить оставшиеся 2 часа — я решила умереть в полночь — на полную катушку. А потом…

— Ты кататься пошла, дура бестолковая, — встряла злопамятная Сонька.

— Я пошла умирать! — трагично выдохнула Изольда. — Умирать, не банально отравившись. Лететь с горы! Как птица!

— И сломать себе шею, — опять вякнула Сонька.

— Сломать шею, да! Но меня спасли… О! Меня спасли! Рискуя собой…

Русов закатил глаза, но промолчал. А Иольда продолжала.

— Вот тут и наступило прозрение! — Ее голос стал прерывистым, воодушевленным. — Герои есть! Рыцари без страха и упрека! Настоящие мужчины! А не фитюльки, как Петька… Так начался новый виток моей жизни!

— И череда новых преступлений, — цинично проговорил Русов.

— Виктора я убила, чтобы спасти себя! Ведь он знал о моих письмах, о стихах! Он знал о том, что я угрожала Петру, он застал нас за ссорой. Он мог рассказать… По этому я воспользовалась тем, что Галина Ивановна застряла в туалете, ее понос прошиб, а это на долго, я знаю… И пока она кряхтела, я быстро выскользнула из уборной, вошла в Музыкальный зал, достала нож, который украла из столовой еще утром, и…

— Простите, пожалуйста, — торопливо выкрикнула я. — Можно мне спросить?

Русов кивнул.

— А свет ты когда выключила — до или после?

— Да что вам этот свет дался! Какая разница? — возмутилась Изольда. — Ну после, после… А что?

— А почему?

— Потому что это было не очень красивое зрелище…

— Вот! — я даже со стула вскочила. — Я так и подумала! Еще тогда, когда мы обсуждали убийство!

— Не понял, — вновь нахмурился Русов.

— У меня еще тогда мысль мелькнула, что это женщина! Мужик бы ушел и все! Какая ему разница, красивое это зрелище или нет? Он совершает поступки обдуманно… А женщина идет на поводу у своих эмоций. Убить она может, это запросто, а смотреть на плод своего злодейства — нет, потому что это не очень красивое зрелище!

Русов, как видно было по его лицу, ничего из моего сбивчивого рассказа не понял, но тему «света и тьмы» решил закрыть.

— Ответьте теперь на такой вопрос… — продолжил допрос майор. — Зачем…

— Зачем на меня напала? — опять не выдержала Сонька.

— Ты стояла между мной и Артемом! Ты, со своими ужимками, кокетством, пустой болтовней, со своими ручками шаловливыми, с песнями и плясками! — Изольда выплевывала эти слова с такой ненавистью, что я даже испугалась, как бы она от накала чувств не лишилась чувств (простите за каламбур). — У меня не было не единого шанса, когда перед его глазами маячила такая красивая шлюховатая дура…