Стерва на десерт - Володарская Ольга

Дверь хлопнула. Выждав 5 секунд, я пронеслась по коридору и, крадучись, вышла на крыльцо. Санин с Маниным уже подтаскивали свою ношу к забору, огораживающему институт. Я притаилось за деревом, причем, спрятаться пришлось целиком, то есть вместе с головой, по этому видеть действия братьев-душегубов я не могла, могла я только слышать.

— Пролезет, как думаешь?

— Должна. Только тихо надо, а то вахтер может услышать.

— Аха. — Кряхтение и скрежет. — Да тихо ты! Не то застукают!

— А какая статья нам за это грозит?

— Откуда я знаю? Тащи давай.

— Никак, — послушался сдавленный голос Манина. — А если вахтер нас засечет, что будем делать?

— Что, что? Придется… — Тут Санин замолчал, что-то, видимо, изображая, а потом издал такой звук: — Фьють!

Я зажмурилась. Живо представив, как Манин проводит ладонью по горлу и свистит, смысл жеста понятен и дураку.

— А если Леля хватится?

— И что? Искать нас что ли пойдет?

— Она пойдет, не сомневайся, а мы тут вот… Что с ней будем делать?

Я похолодела и вжалась в дерево, притворившись, как ящерица, виденная в учебнике зоологии, высохшей веткой.

— Что, что? Тоже…фьють!

Вот тут самообладание меня покинуло, и я пискнула. Тут же, испугавшись своего голоса, выглянула из укрытия, чтобы проверить, услышали ли меня душегубы, и с ужасом обнаружила, что да — услышали. Санин и Манин стояли в полусогнутом положении, обхватывая обеими руками бока сумки, и таращились на меня со зверским выражением на лицах. Я поняла, что пропала.

— Руки вверх! — заорала я, выставляя перед собой черенок швабры.

Братья-садисты переглянулись, недоуменно, типа, что это за вша там орет, но руки от сумки оторвали. Я, окрыленная успехом, заорала еще громче и в этот раз без дрожи в голосе:

— Вверх, говорю!

Они послушно вытянули свои пятерни, наверняка, надеясь, что я потеряю бдительность от их сговорчивости. Но я была начеку. Отшвырнув нелепую швабру, я вынула баллончик, вытянула его, демонстрируя надпись, и продолжила стращать:

— Это вам не «Черемуха», это настоящий нервно-паралитический газ, как прысну, мало не покажется. А это, — я выставила перед собой сотовый, — телефон и палец мой лежит на курке… на кнопке…кнопке включения. Шаг в мою сторону, я тут же звоню Геркулесову.

Санин с Маниным переглянулись и еще выше подняли руки. А я стояла, как агент ФБР из американского фильма, (кажется из «Молчания ягнят) на полусогнутых, резко поворачивалась то в одну, то в другую сторону, выставляла то телефон, то баллончик, сипло дышала: и была похожа на перепуганную курицу (точно, как Клариса Старлинг).

— Тебе, Лель, чего? — не выдержал моего мельтешения Санин.

— Засадить вас, садюги, за решетку.

— Ну зачем же так? Может, договоримся? — огорчился Манин.

— Чтобы вы меня… — я хотела изобразить, как он чиркнет мне ножичком по горлу, но руки были заняты, по этому я ограничилась свистком. — Чтобы вы меня фьють.

— А ты против что ли? — удивился Санин.

— А вы думаете, что я так хочу умереть в расцвете лет? — истерически захохотала я.

— Чего? — спросили они хором и оба вытаращились на меня.

— Что там? В сумке что, спрашиваю?

— Ты, наверное, сама догадалась, — замямлил один из них, не помню какой.

— Догадалась, поэтому звоню в милицию.

— Треть твоя! — в панике заверещал Манин.

Мои глаза полезли из орбит. Мало того, что они решили меня подкупить, так они еще в качестве взятки мне треть мертвой бабы пытаются втюхать!

— Не нужна мне треть!

— Половина!? — возмутились они хором. — Так это же грабеж!

Мне все это до чертиков надоело. Я решила больше с ними не церемониться, и, убедившись наглядно в том, что в сумке именно труп, — в чем я, естественно, не сомневалась — вызывать наряд милиции.

— А ну открывайте сумку! Быстро!

Они подчинились.

— А теперь отошли к забору! Руки за голову! — продолжала срывать голос ваша покорная слуга.

Они отошли, даже руки закинули за голову, как было велено. Я же аккуратненько, шажок к шажку, подошла к баулу, не переставая следить одним глазом за арестованными. Мне было страшно. До жути. Я уже представила, как, заглянув в прорезь сумки, увижу пустые глаза жертвы, ее отрезанные руки, вспоротый живот, весь покрытый запекшейся кровью. Как пахнет со дна гниением…

Я подошла. Стараясь не дышать, заглянула.

Красное! Кровь! Ма-ма-а! — чуть было не заорала я, но что-то меня остановило. И это что-то имело форму старого дисплея, с торчащими во все стороны красными проводами. Зачем это им? И где труп? Где отрезанная голова и обрубленные руки? Я пошире распахнула сумку, даже, замирая от отвращения, порылась в ней, но… Детали, микросхемы, провода и больше ничего.