Проклятье музыканта - Калинина Наталья Дмитриевна

Я держала журнал в руках, борясь с двумя противоречивыми чувствами: выбросить его и ничего не рассказывать мужу или, наоборот, показать. Потом вспомнила, что подруги сеньоры Пилар были как раз любительницами подобной «желтухи», и наверняка «новость» дойдет до ушей свекрови, а потом и до Рауля. Так что, как ни крути, он узнает. Я убрала журнал в прикроватную тумбочку, решив оставить разговор до удобного момента. Бросив взгляд на часы, увидела, что прошло больше часа после нашего с Раулем телефонного разговора, надо бы поторопиться, чтобы еще застать его в ресторане и не разминуться по дороге. Я расчесала волосы, сунула в карман куртки мобильный телефон и взяла карточку-ключ. Когда вышла из номера, почему-то подумала, что сейчас нос к носу столкнусь с Сальвадором. С него станется взять номер по соседству. Раздражение на него, помноженное на неприятный осадок, точивший меня изнутри после прочтения статейки, выплеснулось в то, что я с досады слишком громко хлопнула дверью, звук разнесся по пустому коридору. И этот грохот отрезвил меня: спокойно. Возьми себя в руки, не заводись.

Ресторан я нашла быстро: он и правда находился почти рядом с отелем. Я вошла внутрь, оглянулась, но не заметила среди посетителей ни Рауля, ни ребят из группы. Разминулись? Ошиблась местом? Но подошедший ко мне официант указал рукой на деревянную со стеклянным витражом дверь на противоположной от входа стене:

– Они там.

Я вышла через указанную дверь и оказалась в заставленном цветами в горшках живописном дворике, посреди которого стоял фонтанчик с тихо журчащей в нем водой. Живописное место, достойное фотографий. Я потянулась уже было за мобильным телефоном, как увидела их – Рауля и Эстер. Их двоих, хоть и сидели они в большой компании, состоявшей из членов группы, менеджера и троих незнакомых мне мужчин, видимо, как Рауль говорил, водителя и двух звуковых техников. Но я видела лишь их двоих – сидевших рядом, развернувшихся друг к другу так, словно для них и правда не существовало окружающих, занятых своим разговором. За столом велась оживленная беседа, в которой эти двое не участвовали. Рауль с легкой улыбкой, чуть склонив голову, слушал, что ему говорила Эстер. А она подсела к нему так близко, что едва не касалась губами его щеки, когда говорила что-то ему на ухо. На меня будто обрушилась вся земная тяжесть: я почувствовала себя настолько раздавленной, что не могла сделать ни шагу. Более того, потеряла способность дышать. Увиденная картина сложилась с журнальными снимками, помножилась на комментарии к ним, и после знака равенства этого уравнения, в котором я оказалась вынесенной за скобки, получился тот результат, который эта парочка активно изображала на съемках видеоклипа.

– Анна! – окликнули меня вдруг.

От неожиданности я вздрогнула и вымученно заулыбалась махавшему мне рукой Хосе Мануэлю. Несколько пар глаз уставились на меня, внимательно следя за тем, как я на негнущихся ногах приближаюсь к столу. Я пропустила тот момент, когда меня заметили Рауль и Эстер, потому что, когда подошла к столу, Эстер уже пересела на другой стул, освободив место рядом с Раулем для меня. Мне ничего не оставалось, как сесть между ними. Он как ни в чем не бывало при всех поцеловал меня, а она… она поздоровалась со мной с нарочитой теплотой в голосе, будто ничего не произошло. Или, наоборот, желая загладить неловкость.

– Как добралась? – спросил Рауль. Голос его звучал как обычно, но я искала в нем непривычные, новые интонации. Пытается ли Рауль специально сделать вид, что ничего не происходит? Я, может, слишком долго задержала на нем взгляд, потому что он вопросительно поднял одну бровь, будто не понимая, в чем дело.

– Я долетела хорошо, – ответила я глухим голосом, не чувствуя стыда за эту маленькую ложь. Что ж, у каждого свои секреты.

– Что тебе заказать? – продолжал спрашивать он, наклонившись к моему уху и будто позабыв об Эстер. Я мельком глянула на нее: девушка отрешенно ковыряла вилкой в тарелке, и даже ее талант актрисы в этот момент не помог ей отыграть роль до конца. Эстер явно была расстроена так, что, когда к ней через стол обратился Хосе Мануэль, не услышала его. И лишь когда мужчина повторно спросил, что она желает на десерт, Эстер встрепенулась. От меня не ускользнул взгляд Чави – какой-то злой, темный, – который он бросил на моего мужа.

Рауль тем временем раскрыл передо мной меню, рекомендуя какие-то блюда. Я не слышала его, кожей ощущая разлитое в воздухе напряжение, исходящее от сидевшего неподалеку Чави, от Эстер. Чувствует ли кто его еще?