Как принцесса из сказки - Коултер Кэтрин

Он услышал выстрел, резкий, громкий хлопок, и все стихло. Пламя почему-то тоже исчезло. Познер, свернувшись калачиком на полу, всхлипывала. Голова у нее была обернута рубашкой Лоуэлла, и Эрон заметил, что Лоуэлл не пострадал — во всяком случае, ожогов видно не было. Он вынул свой сотовый, вызвал «скорую» и только сейчас увидел, что его пальцы целы. Почему же ему казалось, что они тоже горят, как горела Познер?!

Савич бежал по городку, высматривая Тамми. Улицы были почти пусты, туристы разъехались: наступили холода, и прогулки по берегу потеряли свою привлекательность. Савич держал пистолет наготове. Куда она исчезла? Откуда явилась?

И тут он увидел ее длинное, тяжелое темно-синее пальто, исчезавшее за углом, всего в половине квартала от того места, где он стоял. Савич едва не сбил с ног старика. Но не замедлил бега, извинившись на ходу. В ушах отдавалось хриплое эхо его тяжелого дыхания. Он завернул за угол и остановился как вкопанный. Никого и ничего, если не считать толстого шерстяного пальто, лежавшего неопрятной грудой у стены здания.

Где она?

Он увидел узкую, почти незаметную деревянную дверь, но, дернув за ручку, обнаружил, что она закрыта. Савич, не задумываясь, поднял пистолет и выстрелил в замок, раз, другой. Дверь распахнулась. Он вскочил внутрь, пригнулся, медленно поводя пистолетом в разные стороны. Здесь было почти темно: единственная лампочка под потолком, очевидно, перегорела. Диллон моргнул, пережидая, пока глаза немного привыкнут к темноте, и только сейчас сообразил, какая опасность ему грозит. Если Тамми здесь, она легко увидит его силуэт на фоне сочившегося с улицы света и не раздумывая пустит в него пулю.

Похоже, он забрался в кладовую: по углам теснятся бочонки, на полках расставлены ящики, банки и бумажные коробки. Рассохшийся пол надсадно скрипел под ногами: должно быть, строению уже немало лет. И какая мертвенная тишина, даже крысы не шуршат. Он наскоро огляделся, боясь, что если будет стоять на месте, она выйдет в другую дверь. Не в натуре Тамми выжидать и скрываться.

Савич открыл дверь в противоположной стене и оказался в светлой, залитой солнцем комнате то ли кафе, то ли ресторана, где за столиками сидели обедающие. За высокой стойкой на дальнем конце располагалась кухня, выходы слева вели в туалеты, а еще одна дверь открывалась прямо на улицу. Он ступил в помещение и почувствовал запах жареной говядины, чеснока и свежего хлеба.

Разговоры постепенно стихли, воцарилась мертвенная тишина. Присутствующие в панике таращились на человека с пистолетом в руке, чуть присевшего в полицейской стойке и озиравшегося с самым отчаянным видом, словно ему не терпелось кого-то прикончить. Какая-то женщина вскрикнула. — Эй, в чем дело? — взорвался мужчина, настоящий гигант, с коротко стриженными белыми волосами, в переднике, заляпанном соусом. Он вышел из-за стойки и угрожающе надвигался на Савича с длинным кривым ножом, от которого исходила луковая вонь. — Это что, грабеж? Берегись, парень!

Савич медленно опустил оружие, не в силах поверить собственным глазам. Просто не мог! Подумать только, ворваться в мирное кафе и до смерти перепугать ни в чем не повинных людей!

Он сунул оружие в кобуру, вынул жетон ФБР, подошел к человеку с ножом и, показав жетон, громко объявил, чтобы слышали все:

— Простите, что переполошил всех, но я ищу женщину. Лет двадцати пяти, высокая, светловолосая, очень бледная. Однорукая. Она сюда заходила? Через кладовую, как я?

Все молчали. Савич проверил туалеты и в конце концов смирился с тем, что Тамми не догнать. Должно быть, она затаилась в кладовой, рассчитывая, что он ворвется в кафе, а она тем временем улизнет. Он извинился перед хозяином и вышел на тротуар.

И в этот момент Савич мог бы поклясться, что слышит смех, тихий, невероятно злобный, от которого волосы встали дыбом. Но ведь рядом никого не было!

Он чувствовал себя таким бессильным, растерянным. Неужели у него начались галлюцинации?

Савич, едва передвигая ноги, направился к фотостудии и снова ошеломленно остановился. Когда он вырвался отсюда, здесь царил настоящий ад. А теперь… ни патрульных машин, ни «скорой», ни пожарных. Все тихо, спокойно, словно ничего не произошло.

Он вошел внутрь. Трое агентов тихо переговаривались между собой. На Познер не оказалось ни следа от ожогов. Они молча уставились на Савича. Тот вышел, рухнул на деревянную скамью у фотостудии и сжал голову ладонями.