Как принцесса из сказки - Коултер Кэтрин

— Что ж, по крайней мере хоть какой-то прогресс, — заметил Джимми. — Похоже, у Савича по всему миру друзья?

— Примерно так, и слава Богу, — вздохнула Шерлок, поцеловала Шона, который энергично извивался, требуя, чтобы его спустили на пол, и покачала головой. — Что-то последнее время у нас началась черная полоса. То и дело на голову валится новая беда. Мы очень боимся за Лили и Саймона. Хоть бы этот Йоргенсон оставил их в живых!

— Но реши он их убить, вряд ли столько сил и средств положил бы на похищение. Нет, тут кроется что-то такое, чего мы не знаем. И даже предположить не можем.

Гетеборг, Швеция

Час спустя согревшиеся, искупавшиеся и переодевшиеся Лили и Саймон в сопровождении Элпо и Никки спускались по массивной дубовой лестнице, такой широкой, что на каждой ступеньке могло бы уместиться с полдюжины хорошо упитанных людей. Внизу располагался обширный вестибюль, представлявший собой огромную шахматную доску с клетками белого и черного мрамора и такими же шахматными фигурами, расставленными вдоль стен.

Массивные двойные двери красного дерева вели в комнату с высокими потолками, уставленную книжными полками. Повсюду были расставлены библиотечные стремянки. В беломраморном камине изумительной работы горел огонь. Широкая резная каминная полка была уставлена изящными китайскими статуэтками. В углу находился большой письменный стол, за которым сидел мужчина лет пятидесяти, высокий блондин с голубыми глазами, крепкий и стройный, как его предки викинги. Лицо покрывал устойчивый загар, возможно приобретенный под горным солнцем, на лыжных курортах. При виде пленников он поднялся. В глазах его светилось неподдельное сочувствие и даже, пожалуй, добродушие.

Лили выпрямилась и расправила плечи. Не стоит недооценивать противника.

Мужчина кивнул. Элпо и Никки остались у двери.

— Добро пожаловать в Слоттсскоген, мистер Руссо и миссис Фрейзер. Это означает «лесной замок». Много лет назад самый большой парк нашего города был назван в честь этого поместья. Пожалуйста, садитесь.

— А что это за город?

— Садитесь же. Я Йен Йоргенсон. Отец просил меня встретить вас. Сейчас вы оба выглядите куда лучше, чем сразу же после приезда.

— Вы наверняка правы, — бросила Лили.

— И хорошо говорите по-английски, — добавил Саймон.

— Я окончил Принстонский университет по специальности, как вы можете догадаться, «история искусств». И разумеется, «бизнес».

— Но зачем мы здесь? — спросила Лили.

— А вот и мой отец. Никки, подкати его поближе, чтобы он смог увидеть миссис Фрейзер.

Лили судорожно вцепилась в стул, как только Никки подтолкнул к ней инвалидное кресло. В кресле сидел невероятно дряхлый старик, почти лысый, если не считать нескольких прядей белых волос, стоявших дыбом. Он выглядел почти умирающим, но стоило ему поднять голову, как она увидела блестящие голубые глаза, в которых светились незаурядный ум и мертвенный холод. Похоже, возраст на его мозги не повлиял.

— Ближе, — приказал старик.

Никки немедленно повиновался. Старик оказался нос к носу с Лили, протянул руку и коснулся ее лица. Лили попыталась отпрянуть, но вовремя опомнилась.

— Я Олаф Йоргенсон, а ты Лили. Я хорошо говорю по-английски, потому что тоже учился в Принстоне. А, тебе принесли белое платье, как я и велел. Прелестно! Само совершенство.

Он провел кончиками пальцев по ее руке, от плеча до запястья.

— Я хочу, чтобы тебя нарисовали в этом белом платье. Очень рад, что эти американские болваны не сумели убить тебя и мистера Руссо.

— А мы как рады! — призналась Лили. — Но почему они так стремились покончить с нами, мистер Йоргенсон?

— Видишь ли, сначала я решил предоставить Фрейзерам разобраться с тобой. Но они даже на это не способны, за что я им крайне благодарен. Я и не знал, что ты так на нее похожа, но, когда Йен показал мне твое фото, я наказал Фрейзерам держаться от тебя подальше. Поэтому и послал Элпо и Кики в Калифорнию, чтобы привезли тебя. Они тоже сначала сплоховали, но все это не важно, потому что ты, дорогая, здесь и у меня.

— Но у меня ничем не примечательная внешность, — удивилась Лили. — Я — это всего лишь я.

Но она тут же поняла, что, должно быть, похожа на ту, что была ему когда-то дорога. Поэтому и ждала, затаив дыхание, терпеливо вынося его прикосновения, хотя заметила под его ногтями нездоровую синеву.

— Ты копия Сары Джеймсон в ту пору, когда я впервые встретил ее в Париже, много лет назад, еще до войны. Тогда богемной молодежи жилось свободно и колония художников процветала. Да, мы бесили глупых французских буржуа своими бесконечными возмутительными выходками и постоянными дебошами. Вспомнить хотя бы часы, проведенные с Гертрудой Стайн. Ах, что за остроумие, что за ум! Острее, чем любимый нож Никки! Какие благородные и совершенно неосуществимые идеи! А мудрый и безжалостный Пикассо! Он рисовал ее. Поклонялся ей. И Матисс, тихий и спокойный, пока не выпьет абсента. Тут он начинал петь абсолютно непристойные песни и брался за кисть. Помню, как соседи за стенами проклинали его.