Дикий мед - Мэйджер Энн

— Мы, пожалуй, пойдем, дорогой, — молвила Эстелла, — а тебе нужно отдохнуть. — Она взяла Хани за локоть и потянула ее из комнаты.

— Вы из меня дурачка не делайте! — прокричал он им вслед.

Чуть не плача, Эстелла прикрыла дверь. Когда они дошли до машины, она не выдержала:

— Ты видишь, что наделала? Он теперь ненавидит меня.

— А если бы он умер, было бы лучше?

Эстелла закусила губу.

Хани поправила свою убогую зеленую шляпу и теперь выглядела еще более шокирующе.

— Послушайте, мне жаль, что я все время его расстраиваю. Может быть, я все усугубляю, но, Эстелла, мы не имеем права все бросить.

— Я.., я думаю, ты права.

— Вы хотя бы понимаете в гостиничном бизнесе, а я просто бездельничаю, — призналась Хани, — но, как только закончатся занятия в школе, я смогу полностью переключиться на наши дела.

— Каким же образом?

— Поскольку он не хочет разговаривать со мной по телефону, я предполагаю пробраться с тыла.

— Ты что, с ума сошла? Камерон видел тебя в больнице, он знает тебя. Ты его ненавидишь! И если ты продолжишь идти напролом, то ухудшишь дело.

Хани открыла дверцу своей потрепанной зеленой машины, называемой любовно «Бомба», повернулась к мачехе.

— Поверьте, я понимаю это, и очень хорошо. А если забуду, то следы от наручников живо напомнят.

Эстелла смотрела на огромную зеленую шляпу Хани.

— Твой отец прав относительно этой шляпы.

Она тебя не красит.

— Ну, как сговорились!

— Если ты собираешься подступиться к Камерону, тебе следует полностью изменить внешность.

Мы примемся за дело вместе, — сказала Эстелла, — Ты не сможешь поймать акулу, если наживка не будет аппетитной.

— Наживка для акулы… — Хани вздрогнула, вспомнив холодные, бесстрастные глаза Джошуа, однако изобразила при этом улыбку. — Я.., я должна вас предостеречь. Вам не понравятся магазины, где я делаю покупки. Вы представить не можете, сколько я всего перемерила, чтобы выбрать одежду, в которой не выгляжу толстушкой.

По крайней мере дюжина мужчин оглянулись вслед Хани, когда она проходила между столиками ресторана. Официант пододвинул стул поближе к окну, Хани чувствовала себя несколько скованно, будто она — великовозрастный ребенок в нарядах своей матери. Она присела на стул и взглянула вниз. Да, четырнадцатый этаж. Где-то внизу прохожие сливались в один текущий поток.

Поежившись, она взглянула на официанта.

— Не могла бы я занять вон то место? — она указала на стул напротив.

— Да, конечно, мадам. Просто многие люди предпочитают смотреть на панораму города…

— Панорама великолепна.

Когда Хани отвернулась от окна, ее волосы вспыхнули от пронзившего их солнечного луча. Она подрезала свою гриву, и теперь пушистое золото едва касалось плеч.

Мимо прошла броско одетая красивая молодая брюнетка. Хани привстала, ее зеленые глаза заискрились.

— Нелл…

Нелл обернулась. Изумленно вскинула брови.

— Хани, ты ли это? Я тебя и не узнала. Встань-ка, дай рассмотреть твое платье.

— Эстелла помогла мне подобрать одежду. Я-то думала, что все это пустяки.

— А твои волосы!.. Да прекраснее нет ни у кого в мире.

— Потрудился парикмахер Эстеллы. Но.., все это как бы помимо моей воли.

— Макияж, новая прическа, потрясающий зеленый костюм вместо этих ужасных джинсов с батником. — Нелл присела. — Неужто эта метаморфоза означает признание ошибочности твоих социальных ориентации? Или ты наконец собралась немного расслабиться и поиграть в избалованную маленькую богачку?

Хани загадочно улыбнулась.

— Я купила этот костюм на сезонной распродаже — и не очень дорого.

— Ага, понимаю. Слишком гордая, чтобы просить у папы, девочка сама знает, как обойтись.

Впрочем, ты всегда была умницей, если не считать твоего выбора мужчин и отношения к деньгам. Если в этом преображении замешан мужчина, то кто он? Неужели опять любовь? Уже три года, как умер Майк.

— Два. — Хани стыдливо покраснела. — Лучше сказать ненависть — вот что движет мной.

— Хо… — Нелл улыбнулась. — Интригующее признание.

— Он — не то, что ты думаешь. Он опасен.

— Не похож на Майка?

Хани опять залилась краской.

— Это очень плохой парень.

— Однако ты определенно изменилась к лучшему после встречи с нехорошим господином.

Хани потупилась, скрывая свое волнение.

— Нелл, пожалуйста…

— Извини.

Воцарилось неловкое молчание. Затем Нелл опять возобновила разговор: