Дикий мед - Мэйджер Энн

Эта шикарная лестница, соединяющая пять этажей, обошлась ему дороже, чем многие тратили на постройку дома.

Включив сигнализацию, он открыл дверь в гараж и в полумраке прошел к покатой спортивной машине. Глубоко вздохнул: запах кожаных сидений явно успокаивал взвинченные нервы.

Одной рукой он нажал на рычаг автоматически открывающейся двери, другой набрал номер Миднайта на переносном телефоне.

— Миднайт, Хитер исключили из Стэнтонской академии для девочек. Прошу тебя забрать ее из школы.

— А как с совещанием по поводу бразильского проекта?

— Я проведу совещание без тебя. Ты с Хитер лучше ладишь, чем я.

— Но ты ведь ее отец.

Джошуа горестно вздохнул.

— Но не слишком талантливый в этой роли.

— Может быть, после окончания совещания вы с ней вдвоем куда-нибудь съездите? На ее выбор.

— Спасибо, Миднайт. Я очень признателен тебе.

— А я — тебе.

— И, пожалуйста, не гони машину, пока будете ехать.

Складная дверь гаража медленно поползла вверх, а яркий солнечный свет залил каждый укромный уголок.

Он уже собирался завести мотор, когда увидел припаркованную колымагу. Она заслоняла проезд в его гараж.

Машина была огромной и имела отвратительный зеленый цвет.

Он вскинул голову. Что за черт…

Джошуа вылез из машины и выхватил записку.

Быстро прочитав корявый почерк, он так же поспешно скомкал бумагу. Затем медленно расправил листок. Прищурился, перечитав имя владелицы и номер дома.

Хани Родригес. Кто это такая?

Судя по адресу, новая управляющая в доме Нелл.

Значит, новая противница.

Он посмотрел через запыленные стекла на груду старых коробок. Наверное, переезжает на новое место.

По соседству с ним.

Решительно направляясь к Филберт-Степс, он услышал, как мягкий голос напевал популярную сейчас любовную песенку.

Некоторым людям нечем заняться. Он остановился на последней ступеньке. Внизу показалась чувственная молодая женщина в облегающих зеленых шортах и летних босоножках на высоких каблуках. Она что-то напевала, поднимаясь по деревянным ступенькам. Казалось, она наслаждалась своей беззаботной жизнью.

Он посмотрел на нее пристальней. Внезапно по венам разлилось что-то теплое и животворное.

Возникло ощущение, что он ее знает, что с ней ему доводилось делить нечто сокровенное.

Да нет же, он никогда раньше не видел это праздное, беззаботное существо.

И не предполагал, что встретит что-либо подобное.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джошуа с любопытством разглядывал причудливо одетую фигурку.

Потом его осенило: она любит зеленый цвет.

Зеленая машина. Зеленоватая бумага. Зеленые шорты. Зеленые босоножки.

Она — Хани Родригес. Он нутром это чувствовал.

Загорелые щиколотки и точеные икры. Чувственные бедра.

Она не худощавая — как раз в его вкусе.

Ее рыжие волосы поймали солнечный луч и, казалось, вспыхнули огнем. Он никогда не видел волос такого замечательного цвета. Они были разных оттенков рыжего, и каждый волосок светился по-своему.

Хани держала свою прелестную головку склоненной, даже когда всходила по лестнице и пела, так что он не мог разглядеть ее лица. Ему пришло в голову, не делает ли она это намеренно, пытаясь скрыть его.

На ней были зеленые прогулочные шорты и такого же цвета хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами. Огромные висячие серьги танцевали в ушах. Она казалась крупной сверху и полноватой в бедрах, но зато имела тонкую талию. Ноги великолепны.

— Прошу прощения, — пробурчал он с нарочитой суровостью. — Вы Хани? Новая управляющая у Нелл?

Она отпрыгнула, поперхнувшись на полуслове.

Посмотрела на него медленно, осторожно. Затем заразительная улыбка озарила ее лицо и показалась очень располагающей. Опять он почувствовал странное желание не вести себя официально, говорить с ней запросто.

Он должен был признать, что ее лицо вряд ли можно было назвать красивым. Просто живое и непосредственное, с выражением доброжелательности. И все же в ней была какая-то особенная красота.

Мягкость ее рта, бархатистость кожи он тоже заметил. Она нервно облизала губы, а у него при этом в пояснице что-то кольнуло.

Она подошла поближе, и он опять отметил, что у нее роскошное тело.

— Я вам задал вопрос! — настойчиво повторил он.

— Хани — это я. — Голос был мягким и немного дрожал, будто она чего-то боялась и не хотела выдать эту боязнь.