Ласковый обманщик - Деверо Джуд

— Майк, это ты?

— Мам! Как я рад! Слышу тебя очень хорошо…

Саманта стремительно отскочила от него, точно нагая дочка священника, застуканная во время мессы за греховным занятием. Она села, вытянувшись как струнка, придерживая простыню у подбородка.

— О Боже мой, нет! — голос Майка задрожал. Он посмотрел на Саманту: она была белая как полотно, будто ожидала сообщения о смерти близких. Майк прикрыл трубку рукой и прошептал:

— Моя семья прибыла в Нью-Йорк, чтобы с тобой встретиться.

Когда слова Майка наконец дошли до нее, она рухнула на кровать и почти готова была подумать, что лучше бы это было сообщение о чьей-то смерти…

— Сколько вас там? — тем временем спрашивал Майк в трубку. И после паузы: — А… Так много!.. Папа тоже?.. Отлично, будет приятно со всеми повидаться… Уверен, что ребятам тоже понравится здесь.

Лицо его, ранее выражающее испуг, теперь выражало ужас.

— Мам, ведь Фрэнк не приехал, да? Ведь не приехал?! Да нет, конечно, я рад буду его видеть… Нет, мам, мы с Рейни не поцарапали его дорогую машину… Сэм?.. Ах да, она тут рядом…

Саманта с интересом наблюдала, как Майк заливается краской.

— Мама! Как можно!.. Хорошо, хорошо, мы тут же отправляемся, только оде… э… сразу, как сможем. До скорой встречи.

Майк уже клал трубку на аппарат, а Саманта все еще слышала раздающийся оттуда смех.

Они долго лежали, не дотрагиваясь друг до друга, уставившись в потолок. Наконец Саманта смогла выговорить: «За что?!»

Майк повернулся на бок и провел пальцем по ее обнаженному животу:

— Я же тебе говорил, они хотят с тобой познакомиться.

— Зачем они хотят познакомиться? Что ты им сказал о… нас? Ты им не сообщил, что мы… ну…

Майк поморщился.

— Одна из основных причин моего отъезда из Колорадо — это их постоянный надзор. Правда, переезд в Нью-Йорк ничего не изменил. Они по-прежнему знают обо мне все. Но, возвращаясь к твоему вопросу, нет, я ничего им не сообщал о наших взаимоотношениях. Но вот Рейни, Блэр, Джейн и Вики — это уж точно. Стоило покидать Колорадо! Съезд представителей семей Таггертов и Монтгомери состоится в этот раз в Нью-Йорке.

Саманта прижалась к нему.

— Боже, Майк, я боюсь! Что будет, если я им не понравлюсь?

— Как это? Ведь ты нравишься мне.

— Но ты же хотел меня как женщину.

— И что это должно означать? Что я неразборчивый? Видишь ли, если женщина красивая и сексуальная, если я хочу ее — это вовсе не означает, что она мне нравится!

— Как ты можешь делить женщин на красивых и которых ты хочешь, и женщин, которые тебе нравятся?

Майк пожал плечами; это, по всей вероятности, должно было означать, что он не знает и не намерен в этом разбираться.

Саманта встала с постели.

— Что мне надеть? Розовый костюм от «Шанель»? Красный от «Валентина» или серый от «Диора»?

— Джинсы. Они устраивают пикник в Центральном парке, там их соберется свыше ста человек.

Саманта плюхнулась, полагая, что на стул, но там, куда она хотела сесть, стула не оказалось…

Перегнувшись через край кровати, чтобы посмотреть на сидящую на полу обнаженную Саманту, Майк заулыбался.

Саманта зарычала.

— Ну же, девочка моя! Не так уж это и страшно. Всего-то человек сто рассматривают тебя, задают интимные вопросы. Мама хочет знать, подходящая ли ты пара для ее сынка, жены братьев ищут в твоем облике и поведении изъяны, а папа…

И тут он получил подушкой по голове.

Глава 26

Прошло больше часу, прежде чем они добрались до Центрального парка. Для начала Саманта и Майк поссорились — он хотел, чтобы она надела обтягивающие джинсы и майку на голое тело.

Ссора немного затянулась еще и потому, что Саманта предпочитала все, что угодно, появлению в парке под пристальным взором многочисленных родственников Майка.

Наконец добрались до места, и Майк указал пальцем:

— Вот они!

Саманте понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить, что эта толпа людей, способная населить небольшое европейское государство, и есть его родственники. Их было не сто, их было все четыреста, а может, даже и пятьсот. Не раздумывая, Саманта круто повернулась и заспешила в сторону спасительной Пятой авеню. Майк поймал ее за руку. Всю дорогу от дома до парка он посмеивался над Самантой и явно получал от этой ситуации удовольствие. Но тут он понял, что она не шутит и в самом деле перепугана до смерти.

Взглянув на свою семью, на бессчетное количество детей, возившихся кругом, вообще на всю эту идиллию, он впервые подумал, что Саманта, возможно, и права; есть причины нервничать.