Ласковый обманщик - Деверо Джуд

— Это ключи от отцовской квартиры. Дейв все подготовил. Он хотел раньше положенного уйти на пенсию, переехать в Нью-Йорк и разыскать свою мать. Для этого снял квартиру и даже обставил ее. Все было готово, но тут Дейв решил провериться у врача и… был обнаружен рак.

Потихоньку он начал пятиться к двери. Саманта все еще не оборачивалась к нему лицом.

— Хочу повторить еще раз, Саманта, я очень сожалею о кончине Дейва. Я любил этого человека, и знаю — ты тоже. И хотя в данной ситуации это может показаться тебе странным, — и он тебя любил. Очень любил и желал тебе только хорошего. Поэтому я убежден: что бы он ни сделал, делал он это любя.

Адвокат сам чувствовал, что говорит слишком торопливо. Может, ему следует Саманте что-нибудь предложить? Может, все, что нужно в данную минуту, — это подставить свое плечо, чтобы дать ей выплакаться? Но правда заключалась в том, что он не хотел быть свидетелем ее страданий. Но он отнюдь не горел желанием стать ей опорой. Он мечтал скорее уйти домой, домой к своей цветущей, улыбчивой жене и никогда не возвращаться в этой дом. Возможно, и прав был Дейв, что продал его. Может, с ним связано так много плохих воспоминаний, что, только расставшись с ним навсегда, удастся стереть их из памяти.

— Я оставляю документы на нью-йоркскую квартиру на письменном столе, — проговорил он, продолжая пятиться к двери. — Ключи от входной двери получишь у хозяина дома, когда доберешься до места; а тут, на полу, коробка с вещами твоей бабушки.

Прикоснувшись к дверной ручке, поверенный Дейва испытал то же чувство, какое испытывает спринтер, ожидающий выстрела стартового пистолета.

— Саманта, если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать!

Она кивнула, так и не обернувшись к нему, когда он уходил. Вместо этого она продолжала смотреть на задний двор отцовского дома, где стояли потерявшие листву деревья. Впрочем, это был уже не отцовский дом. И не ее.

Когда она была маленькой, то думала, что когда-нибудь ее дети будут расти в этом доме, а теперь… Она моргнула несколько раз подряд, чтобы в глазах прояснилось. И внезапно осознала, что у нее осталось лишь девяносто дней, чтобы навсегда освободить дом своего детства.

Она обернулась и взглянула на пакет документов, лежащих на отцовском столе — да нет, ведь и стол теперь принадлежит кому-то другому! У нее был большой соблазн бросить всю эту затею и не соглашаться на то, что навязывала ей последняя воля отца. Саманта знала, что прекрасно сможет содержать себя, а понадобится — и еще кого-то. Однако если она не исполнит завещание отца, то потеряет все деньги, оставленные ей: и вырученные от продажи дома, и те, что отец копил всю свою жизнь, и, кроме того, деньги, которые передал ему в наследство его отец. Получив же деньги, если она будет бережливой, она сумеет стать финансово независимой до конца дней. И тогда сможет жить там, где пожелает, и делать то, что пожелает.

Но ее отец по какой-то непонятной причине решил, что перед тем, как эти деньги достанутся ей, она должна целый год прожить в большом грязном городе, просматривая пыльные архивы в надежде найти какую-нибудь ниточку, что приведет к женщине, которая бросила свою семью, когда Саманте — ее внучке — было всего восемь месяцев. Эта женщина оставила мужа, который ее обожал, любящего сына, невестку, которая скучала по ней, и внучку, которой теперь так ее не хватает.

Обернувшись, Саманта взяла каменное пресс-папье, и на какой-то момент ее охватило желание бросить его в окно. Но потом она медленно и аккуратно положила камень на место. Если ее отец желал, чтобы она попыталась разыскать его мать, она так и сделает. Ведь уже многие годы она делала именно то, что желал ее отец.

Саманта собралась уходить, но, замешкавшись в дверях, обернулась, взяла старомодную шляпную картонку, в которой находились все оставшиеся от бабушки вещи, и унесла ее с собой наверх. Она не испытывала никакого любопытства к содержимому этой коробки, у нее даже не возникло желания открыть ее. Саманта была твердо убеждена, что лучше сейчас вообще ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Лучше заняться делом, чем терзать себя мыслями, а ей предстояло очень много хлопот, связанных с отъездом.

Глава 1

Апрель 1991 года

Нью-Йорк

Не прошло и пятнадцати минут после приземления самолета в аэропорту Нью-Йорка, как у Саманты украли кошелек. Она знала, что сама во всем виновата, потому что, когда полезла в сумочку, чтобы достать бумажную салфетку, забыла потом закрыть ее на молнию. Все, что оставалось сделать вору, так это запустить в сумочку руку и вынуть кошелек: Пропали кредитные карточки «Мастер Кард» и «Американ Экспресс» и почти все наличные деньги. Хорошо, что у нее хватило ума положить сотенную и пятидесятидолларовую бумажки в дорожную сумку — осталось хотя бы что-то.