Истинные цвета - Мортман Дорис

Нине стало дурно. Она не могла дольше находиться рядом с этой женщиной. Взглянув на часы, она сказала:

— Жаль, что уже так много времени. Рада была повидаться с вами, но у меня назначена встреча… — Она поднялась.

— Сядь, моя радость. — Бринна схватила ее за руку. — Мы еще не закончили.

С этими словами она достала фотографию, с которой смотрела веснушчатая беременная девушка в таком же ситцевом платье, что было на Бринне теперь.

Возле Бринны на фотографии стоял юноша в байковой рубашке и джинсах и с сигаретой во рту.

— Это мой отец?

— Откуда мне знать, черт побери?! — смеясь воскликнула Бринна, привлекая внимание окружающих.

— То есть как это откуда знать? — Нина была возмущена и смущена одновременно. — Вы что же, готовы вменить отцовство кому угодно?

— Хорошо бы, если бы так! — ответила она. — Будь у меня зацепка за каждого парня, с кем я спала, я бы выбрала кого-нибудь получше.

Подавляя в себе отвращение и разочарование, Нина взяла счет. Бринна не спеша отложила нож и вилку.

— Ты намерена куда-то отправиться?

— Да, именно. У меня дела.

— А ты не хочешь прежде обсудить условия договора? О том, во сколько тебе обойдется мое молчание.

— Обойдется мне? — вскипела Нина. — Обед и такси до дома за мой счет, миледи. И довольно.

Бринна угрожающе усмехнулась:

— Послушай, девочка, ты сама меня разыскала. И коль скоро ты жива и преуспеваешь, я считаю, что мне полагается награда.

— За что?

— За то, что я девять месяцев таскала тебя в своей утробе. За то, что родила тебя. За то, что оставила в том месте, где тебя нашли другие люди, которые дали тебе приличное воспитание. Ты ведь преуспеваешь. Значит, придется поделиться со мной.

— Можешь поцеловать меня в задницу! — свистящим шепотом ответила Нина. — Я не дам тебе ни цента!

— Дашь, моя хорошая. А если станешь капризничать, я всем открою тайну рождения ведущей ток-шоу «За кулисами». — Бринна откинулась на спинку стула и пьяно подмигнула. — Средства массовой информации с удовольствием ухватятся за такой сюжетец: нищая восемнадцатилетняя девочка забеременела и выбросила ребенка потому, что у нее не было средств содержать его. Дитя выросло и стало ведущей популярного ток-шоу на телевидении, которая всю жизнь разыскивает мать. Но когда выяснилось, что мать не вполне соответствует представлениям дочери, она отшвыривает ее как ненужную вещь. Здорово, правда? — Бринна усмехнулась.

Самое ужасное заключалось в том, что так оно и было. Нина снова села за столик, и Бринна подозвала официанта.

Глава 25

Галерея Скай открылась в октябре экспозицией работ де Луна, в числе которых была картина «Эмоциональная радуга». Просмотрев каталог Джулиана Рихтера, Скай решила устроить выставку не в четверг, а в субботу и не распространять билеты заранее, а отдать их в свободную продажу. Она научилась у него завоевывать популярность от противного. И судя по тому, какое количество людей ломанулось в двери галереи, когда ее открыли, Джулиан ее не обманул.

Изабель беспокоило, что долгое отсутствие отразится на ее популярности. Оказалось все наоборот — внезапное бегство только подогрело интерес к ее творчеству, создало мистическую ауру вокруг ее персоны и побудило раскошелиться ценителей ее искусства. К счастью, ее новые работы их не разочаровали. Цвета, заключенные в подвижную форму, весьма заинтересовали ее почитателей.

Своим успехом шоу было обязано не только талантливым работам Изабель, но и гостям, присутствовавшим на открытии галереи. Приглашение Скай приняли крупнейшие коллекционеры современной живописи.

К своему ужасу, Изабель заметила в толпе гостей Пако Барбу и его жену Анну. Несмотря на усилия избежать общения с ними, она проводила их взглядом и увидела, что Пако застыл напротив ее картины «Синее»: волнующая композиция в темных тонах, где изображен ребенок с искаженным от ужаса личиком, маленьким тельцем и с поднятой вверх ручкой в отчаянной попытке защититься от невидимой угрозы. Картина символически передавала идею Смерти.

Энтони Гартвик, который пришел на открытие галереи один, остановил выбор на олицетворении Одиночества человека, которое ощущается даже в толпе. Центром композиции были глаза, плавающие в сиренево-фиолетовом мареве, печальные и ищущие кого-то или что-то, что могло бы осветить черную бездну пустоты.