Неженка - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Франческа, вам бы лучше перейти в тень, пока яе получили солнечный удар!

Обернувшись, Франческа увидела Холли Грейс, легкой походкой приближавшуюся к ней в своих шитых на заказ джинсах и на ходу поедавшую виноград. Ее сердце, казалось, прыгнуло к самому горлу. Она не видела Холли Грейс со времени их совместного ленча две недели назад, но думала о ней почти непрестанно.

— Мне казалось, вы уже должны были вернуться в Нью-Йорк, — осторожно сказала она.

— Действительно, я как раз туда и направляюсь, но решила задержаться здесь на несколько часов и узнать, как ваши дела.

— Далли с вами? — Она исподтишка пробежала взглядом по толпе позади Холли Грейс.

К облегчению Франчески, Холли Грейс отрицательно покачала головой:

— Я решила ничего ему не говорить. На следующей неделе Далли будет играть в каком-то турнире, и не нужно его отвлекать. Похоже, вы вот-вот разродитесь.

— Я тоже так чувствую. — Она опять попыталась растиранием унять боль в спине, поймала сочувствующий взгляд Холли Грейс и, почувствовав себя совершенно одинокой, добавила:

— Доктор считает, что это случится на следующей неделе.

— Боитесь?

Франческа прижала ладонь к боку, где ударила маленькая ножка.

— За этот год мне довелось пережить столько всего, что не могу представить, чтобы рожать было хуже. — И, увидев Клер, бешено машущую ей руками, она, скривившись от отвращения, добавила:

— И потом, я надеюсь, что тогда мне удастся полежать хоть несколько часов.

Холли Грейс, хохотнув, стала рядом с ней.

— А вам не кажется, что пора бы уже бросить работу и отдохнуть?

— Я бы с удовольствием, но начальница дает только один месяц оплачиваемого отпуска, и мне не хочется упускать часы до рождения ребенка.

— Сдается, эта женщина ест на завтрак скобяные изделия!

— Только болты.

Холли Грейс засмеялась, и Франческа, к своему удивлению, испытала прилив дружеских чувств к ней. Они вместе пошли к шатру и, испытывая неловкость, заговорили о погоде. Порыв горячего воздуха облепил свободное хлопчатобумажное платье Франчески вокруг холмика живота. Завыла пожарная сирена, и ребенок три раза ощутимо толкнулся.

Внезапная волна боли прокатилась по спине Франчески столь неожиданно, что колени ее подогнулись. Она инстинктивно ухватилась за Холли Грейс:

— Ох!

Холли Грейс, уронив виноградную гроздь, подхватила ее за талию:

— Обопритесь на меня.

Франческа, застонав, наклонилась вперед, стараясь восстановить дыхание. По ногам потекла струйка жидкости — начали отходить воды. Привалившись к Холли Грейс, Франческа сделала полшага, босоножки внезапно сделались влажными и липкими. Прижав к животу руки, она задыхающимся голосом произнесла:

— Ох, Натали… ты ведешь себя… совсем не так, как подобает… леди.

Над загоном для телят загремели литавры, и парень с трубой, вновь обратив раструб своего инструмента к сияющему солнцу Техаса, заиграл что было мочи: «Я — Янки Дудль Денди, Янки Дудль — „Умри-Но-Сделай“, Настоящий живой племянник Дядюшки Сэма, Рожденный четвертого июля…»

РАЗЖИГАЯ ОГОНЬ

Глава 22

Он распластался по стенке, держа большой палец на спусковой кнопке зажатого в кулаке ножа с автоматически выскакивающим лезвием. Убивать ему не хотелось, в этом он не находил никакого удовольствия, особенно если речь шла о женщине. Но всегда наступал момент, когда без этого не обойтись. Наклонив голову, он наконец услышал тот звук, которого ждал: негромкий щелчок открывшейся двери лифта. Когда женщина подойдет ближе, звук ее шагов поглотит толстый ярко-красный ковер, который устилает коридор этого роскошного кооперативного многоквартирного здания на Манхэттене. Он, готовясь спустить пружину, начал про себя считать шаги, оставшиеся женщине до последней в ее жизни встречи.

Подушечкой пальца он погладил поверхность спусковой кнопки — не настолько сильно, чтобы вышло лезвие, а просто чтобы придать себе уверенности. Город был для него джунглями, а сам он — сильным молчаливым хищником, живущим по своим законам.

Его настоящего имени никто не помнил — время и жестокость стерли его в памяти. Сейчас он известен миру только как Бич — Великий Бич.

Он продолжал считать, заранее зная, сколько времени у нее уйдет на то, чтобы пройти до поворота в коридоре, где он прижался к неярким обоям с пейслийским узором. До него донесся слабый аромат ее духов. Он вытянул свое оружие. Она прекрасна, знаменита… и скоро будет мертва!