Клуб Первых Жен - Голдсмит Оливия

Дверь офиса доктора Геншер была распахнута настежь, и та пригласила Анни войти и сесть.

– Как вы находите Сильви? – начала доктор Геншер.

– Она хорошо выглядит. И старается изо всех сил хорошо работать. Люди обычно думают…

– Здесь таких людей нет, миссис Парадиз, – прервала ее доктор Геншер. – Это и делает «Сильван Глейдс» земным раем. Более того. У нас большие надежды относительно Сильви. Мы хотим, чтобы через пару месяцев она попробовала поработать в каком-нибудь городском ресторане.

– Неужели? Так скоро? – Анни забеспокоилась. Люди ведь такие жестокие и нетерпеливые. – Она готова к этому?

– Девочка очень хорошо воспитана. – Она смотрела прямо на Анни. – Думаю, что у нее есть большие неиспользованные резервы.

Анни не стала благодарить госпожу Геншер, но почувствовала, что ей очень дороги эти слова одобрения. Она глубоко вздохнула.

– Понимаю. Это превзошло все мои ожидания, благодарю вас.

– Теперь пришла моя очередь понимать, миссис Парадиз. – Доктор Геншер улыбнулась. – Родители всегда волнуются в свой первый приезд сюда. Шесть месяцев разлуки, конечно, тяжелы для них. Ведь они, вероятно, годами страдали, принося жертвы и меняя свои судьбы для того, чтобы их дети были счастливы. Они уверены, что дети не смогут выжить без них. И вот они приезжают сюда и видят, что их дети обходятся без них, да еще и счастливы при этом. Тогда мать или отец понимают, что приносили ненужные жертвы, вмешиваясь в жизнь своих детей и так долго оставляя их дома, при себе. – Доктор улыбнулась Анни. – Сильви необходимо было побыть вне дома. Ей также необходимы были эти годы, прожитые с вами. Я бы сказала, что вы пришли к нам очень вовремя, выбрав золотую середину.

Анни ответила не сразу. Она пристально вглядывалась в лицо этой женщины, стараясь понять всю широту ее натуры и невольно сравнивая ее с такими мелочными типами, как Джил Гриффин и ее муж Аарон.

– Благодарю вас, – наконец, вымолвила Анни. Если бы она могла сейчас встать и уйти, уверенная в счастье своей дочери. Но она не могла этого сделать, не поговорив с доктором Геншер о своем деле.

– У меня, к сожалению, есть проблема, – сказала Анни, выпрямившись на своем стуле.

– Да, я слушаю.

– Я не могу внести ежеквартальную плату за обучение в полном размере. Я надеюсь, что смогу полностью расплатиться только к весне.

Доктор Геншер выглядела озадаченной. Она, очевидно, не ждала разговора на эту тему и не была к нему готова.

– Я удивлена, миссис Парадиз. Мы знаем, что у Сильви есть опекунский фонд. Все дети с болезнью Дауна заслуживают того, чтобы находиться у нас, в «Сильван Глейдс». Но только очень немногие могут себе это позволить, и это разрывает мне сердце. Поэтому, при таком большом количестве претендентов, кредитоспособность родителей рассматривается нами как одно из главных условий приема. Ваша кредитоспособность никогда не вызывала у нас сомнений. – Она сделала паузу. – Что же произошло?

Как она могла объяснить? Что ей сказать? Что отец Сильви оказался лгуном и вором? Боже, она не могла это сделать. «Какого черта Аарон сам не приехал сюда, чтобы пройти через это унижение», – с горечью подумала Анни.

– Мой муж, мой бывший муж, неудачно сыграл на бирже, – выпалила наконец Анни.

Теперь доктор Геншер выглядела встревоженной.

– Что же будет дальше? Мы считаем, что настоящую пользу может принести только длительное нахождение в пансионе. Забрать Сильви отсюда раньше срока – значит принести вред не только ей, но и остальным детям.

– Доктор Геншер, я обещаю вам, что достану денег на восстановление фонда Сильви. У меня есть кое-какие резервы.

Я сейчас просто не очень уверенно себя чувствую. Теперь я вижу, как счастлива Сильви, и не позволю лишать ее этого счастья. Дайте мне только немного времени, пожалуйста.

– Хорошо, миссис Парадиз, это в моих силах. Я все объясню казначею. Но нам потребуется от вас письмо с графиком вероятных выплат и наметками относительно финансовых перспектив Сильви.

– Да, конечно. (Всевышний, позволь мне только уйти! Или я сейчас заплачу как малое дитя.) Благодарю вас, – сказала она, вставая.

Анни направилась к центральному входу, чтобы случайно не натолкнуться на Мигеля или Сильви. Ей нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя. Она шла вдоль дороги, вдыхая холодный бодрящий воздух и оглядывая пустынную, занесенную снегом огромную лужайку. Хорошо, что она решилась уладить это дело. Но она никогда не простит этого Аарону. И сделает все возможное, чтобы оставить Сильви в пансионе.