Клуб Первых Жен - Голдсмит Оливия

– Это не использование «своего» человека в биржевой игре! – давилась от смеха Элиз.

– Я не хочу, чтоб его упекли в тюрьму, – прокричала Анни.

– Послушай, они у нас все могут за это ответить, – откровенно сказала Бренда. – Я имею в виду то, что цены на акции были взвинчены искусственно. Я знакома с подобного рода биржевыми операциями и знаю, как они ненадежны. Это была самая настоящая афера. Разве мы не можем всех их уличить в этом? Ведь Гриффин выступал гарантом, Билл составлял контракты, Аарон покупал акции…

– Не надо, пожалуйста. Мне нужно подумать о Сильви. Я не могу ввергнуть Аарона в такую беду, – проговорила Анни.

– Билл никогда бы не сделал такое, на чем бы его поймали, – сказала Элиз. – Это настоящий филадельфийский законник. – Она поджала губы. – Каждый из них получит наказание по заслугам. Как там говорится в «Микадо»? «Наказание должно соответствовать преступлению».

– Давай, Элиз, не таись! Я приму в этом участие при условии, что и ты будешь с нами. Мы обязательно должны найти выход, – сказала Анни.

– Я слышала от дяди, что у Билла какие-то трудности с Феб.

– Может быть, за это и следует зацепиться, – радостно предложила Бренда. – Хотя она, как бомба замедленного действия, все равно уничтожит себя сама.

– В чем еще уязвим Билл?

– Конечно, самое слабое его место – женщины. Скажи ему, что он плох в постели, и ему уже не оправиться от удара до конца жизни.

– Это на самом деле так? – спросила с надеждой в голосе Бренда.

Элиз посмотрела на нее, как бы раздумывая, отвечать ей на этот вопрос или нет. Потом, вздохнув, сказала:

– К сожалению, нет. – И хихикнула. – Хотя, кто его знает, ведь это было давно.

– Может быть, нам удастся полностью разрушить его планы с женитьбой. Тогда-то ему уже не оправиться, – предложила Анни.

– Это не совсем так. Он годами собирал антиквариат, который сейчас стоит больших денег. И потом, он и без того довольно прилично зарабатывает.

– Ему ничего не стоит очаровать еще какую-нибудь богатую невесту, – сказала Бренда и осеклась, понимая, что могла этим обидеть Элиз.

– Все в порядке, Бренда. – Элиз пожала плечами. – Твоя правда. Но я уверена, что в чем-то мы все равно сможем его уличить.

Бренда встала и достала из-под сиденья папку.

– Чуть было не забыла. Угадай, какой у меня для тебя подарок? Что я буду иметь, если покажу тебе копии счетов и отчеты о расходах клиентуры Билла? Эти документы достала Анжеле одна из машинисток, работающих в его адвокатской конторе. Не знаю, пригодятся ли они, но попробовать можно.

– Бренда, ты – гений, – сказала Элиз. – Это – многообещающее начало.

– А как насчет Джила? Его машина еще цела, – напомнила Бренда. – Я хочу, чтобы он был наказан физически. – И, узрев на лицах подруг выражение брезгливого отвращения, она продолжила: – Я знаю, вы не приемлете насилия. Но девизом итальянской семьи Морелли было «око за око». Вы должны помнить, что Джил причинил Синтии страдания. За это его нужно как следует поколотить. Давайте дадим клятву и заключим договор, скрепленный кровью, что мы это сделаем.

Анни замотала головой.

– Никакого насилия. Насилие абсолютно исключается, – твердо произнесла она.

Потом, улыбнувшись, наполнила узкий тонкий бокал шампанским и поставила его на стол. Сняв с руки обручальное кольцо, с которым она так долго не могла расстаться, Анни с возгласом: «Вот!» бросила его на дно бокала.

– Ах, так! – воскликнула Элиз.

Она со смехом стащила с руки свое кольцо и тоже бросила его в бокал.

Бренда, ухмыляясь и прикладывая титанические усилия для того, чтобы освободить от кольца свой толстый палец, наконец сняла его и бросила в бокал. Шампанское перелилось через край и пролилось на пол.

Бренда засмеялась и одобрительно покачала головой.

– Мы можем гордиться собой.

– Да, это точно, – согласилась Анни.

– Итак, договорились, с этого момента никаких сладостей, – сказала Элиз, повернувшись к Бренде.

– И никаких попоек, – напомнила ей Бренда. – Пока не закончим начатое дело.

– А оно не закончится, пока не закончится, – напомнила им Анни. – Счастливого вам Дня благодарения!

Этой ночью Анни, лежа в постели без сна, мысленно благодарила своих подруг и все думала, смогут ли они осуществить то, что задумали. Она думала об Аароне и докторе-психоаналитике Розен. О своей дочери и де Лос Сантосе.

Бренда тоже не могла уснуть, попеременно думая о том, хорошо ли Тони и Анжела провели с отцом время в «Арубе», сможет ли она неслышно проскользнуть на кухню и можно ли ее уже официально считать лесбиянкой. Она думала о Диане и хотела, жаждала, страстно желала… съесть хотя бы один шоколадный батончик.