Золотой мираж - Майкл Джудит

— Ты раньше ничего не говорила такого.

— Я позволила Ханне сказать это за нас обеих. Я думала, что от нее это прозвучит более впечатляюще.

— Так и было, через какое-то время. Она сказала мне, что перестала есть, когда убили ее дочь.

— Эмма, все это несчастье… у тебя было такое тяжелое время, и я желаю тебе только радости.

Глаза Эммы наполнились слезами. Она снова поглядела в окно, моргая, чтобы высушить их.

— Только некоторые вещи… тяжелы, — сказала она, пытаясь сдержать дрожь в голосе, и следя, чтобы не проговориться ненароком про секс или наркотики, или выпивку, или записки в столе Брикса. Слишком многие вещи, подумала она, как получилось, что я о стольком многом не могу рассказать своей матери? — Но в общем все отлично. Я получила такую работу…

— Такую работу? Это действительно то, чем ты хочешь заниматься?

— Да, да — это лучше всего. Даже если я решу пойти в колледж. — Эмма тут же остановилась, потрясенная собственными словами; почему она сказала это, когда даже и не думала о колледже? — в общем, что бы я ни решила, я хочу всегда быть моделью, пока я кому-то нужна такая.

Клер кивнула. Казалось, она поглощена размазыванием меда по бриоши.

— Значит, ты не потеряла аппетит из-за проблем со съемками.

— Ладно, ведь я не потолстею, ты понимаешь, они выкинут меня, как только я наберу вес. Я ненавижу то время, когда им не нужна: мне хочется, чтобы было больше работы.

— Тогда дело в Бриксе? — Клер подняла глаза и наткнулась на взгляд Эммы.

Эмма почувствовала себя беспомощной. Они постоянно возвращались к Бриксу, потому что она не могла говорить о нем.

— Это просто… все, — сказала она наконец. — Много мелочей. Но не о чем беспокоиться — я и вправду в порядке, а когда вернусь в январе на работу — ты же знаешь, они собираются посылать меня в магазины, они уже решили это, чтобы я просто рассказывала людям о ПК-20 и думаю, говорила, что я пользуюсь им, понимаешь, как бы продавщица, но еще и модель, а потом Хейл сказал, что я могу поработать на другие компании — не косметические, этого они мне не позволят, но по одежде, или автомобилям, или еще чему-нибудь — и по-прежнему для Эйгерс, так что я буду жутко занята, и заработаю кучу денег. И все со мной будет отлично.

— А где в этом расписании место для Брикса? Эмма внутренне сжалась. Почему она не может оставить его в покое?

— Он будет там, где захочет. Я же говорила тебе, что люблю его и хочу быть с ним, и это не изменится. — Она отодвинула тарелку. — Я хочу спросить тебя про подарок на Рождество для него. Я хочу подарить ему куртку — такую, знаешь, замша с бараньей кожей — она так роскошна, но я знаю, как ты к нему относишься, и это жутко дорого.

— Эмма, ты не должна спрашивать меня. У тебя собственная кредитная карточка, ты покупаешь на нее все, что захочешь. Среди всех вещей, о которых нам надо поговорить, денег нет. Если ты на самом деле знаешь, как я к нему отношусь, тогда ты знаешь, что мне все равно, сколько ты на него тратишь, меня волнует только то, что ты с ним вообще встречаешься. — Клер сделала паузу. Она могла бы углубиться в историю о студенте, который выпал из окна, но зачем это делать? Эмма станет защищать Брикса и накинется на нее саму… и это тогда, когда они едва вновь сблизились. И к тому же теперь Эмма уже должна была понять, что Брикс человек с норовом, иначе зачем ей так раболепствовать, только, чтобы делать его счастливым?

Официант наполнил опять их чашки кофе, а когда ушел, то Клер осторожно сказала:

— О чем я беспокоюсь, так это о том, какая ты с ним. Это то, о чем я говорила, когда рассказывала тебе, как я себя ощущала с Квентином. Ты сильная молодая женщина, Эмма, но ты превращаешься в маленькую девочку, когда говоришь о Бриксе или беседуешь с ним по телефону. Ты становишься какой-то женой-хозяйкой, почтительной, маленькой скромницей, которая так старательно трудится, чтобы доставить приятное… как будто не ты говоришь, по крайней мере, мне так кажется…

— Это не так! — Эмма нервно откинула волосы назад обеими руками, и сжала уши ладонями. Он всегда называет меня девочкой, деревенской простушкой, малышкой; он называет меня своей девочкой, своей девочкой, своей… Через минуту она выпрямилась. — Его отец тиран — я все о нем знаю. Я думаю, что ты очень умно поступила, что отказалась с ним больше встречаться. Но Брикс не похож на своего отца, он заботится обо мне — ведь это он устроил меня на работу, сделал Девушкой-Эйгер! — и он гордится мной, и мы любим друг друга. Если тебе это не нравится, я… я могу переехать. Я думала это давно сделать, но Ханна сказала, что не надо. Но я могу, если ты хочешь.