Зависть - Браун Сандра

— Согласись, игра была довольно приятной, — хладнокровно заметил Паркер. — Во всяком случае, каждый из нас получил, что хотел. Я отлично помню, как прошлой ночью ты умоляла: «Быстрее, Паркер! Еще, Паркер!» Мне даже показалось — тебе нравится то, что я делаю. Кроме того, ты получила рукопись… Что ж еще?..

Несколько мгновений Марис просто смотрела на него, гадая, когда и почему Паркер снова превратился в неприятного, злоязычного незнакомца. Потом она отшвырнула увесистую коробку так далеко, как только смогла. Коробка ударилась об пол углом, тонкий шпагат, которым она была перевязана, лопнул, и листы рукописи разлетелись по всей спальне.

Повернувшись к нему спиной, Марис рывком распахнула дверь…

…И столкнулась лицом к лицу с Майклом, который стоял в коридоре и уже поднял руку, собираясь постучать. В другой руке он держал телефон-трубку.

— Доброе утро, Марис, — сказал Майкл, не выказав ни малейшего удивления. Очевидно, он ожидал чего-то подобного, однако эмоциональное состояние, в котором она пребывала, встревожило его. Заглянув в комнату поверх ее плеча, он оценил ситуацию и наградил Паркера убийственным взглядом, который мог бы быть у судьи-вешателя, готового огласить приговор. Потом Майкл снова повернулся к Марис и протянул ей телефон. — Это вас, Марис. Мне очень не хотелось вас беспокоить, но джентльмен сказал, что дело срочное.

Марис взяла телефон и вышла в коридор. Майкл же шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.

Несколько секунд Марис неподвижно стояла, стараясь собраться с мыслями, потом глубоко вздохнула, шмыгнула носом и смахнула слезы с ресниц.

— Алло? — сказала она в трубку. — Кто это?

— Марис…

— Ной?! — Марис даже слегка растерялась. Зачем он звонит? Почему его голос звучит так глухо и печально? — В чем дело, Ной? — резко спросила она.

— Ты должна немедленно вернуться в Нью-Йорк, Марис. Я уже заказал тебе билет на обратный рейс. Вылет из Саванны в одиннадцать десять. Ты успеешь или перенести заказ на более позднее время?

— Успею, — машинально ответила Марис. Страх — холодный, парализующий страх сковал ее тело и мысли. Только сердце билось в груди отчаянно, громко. Марис крепко зажмурила глаза, но слезы все равно просочились сквозь плотно сжатые веки и потекли по щекам.

— Что-то с папой, да?

— К сожалению, да.

— Что с ним? У него инфаркт?

— Нет, он… Господи, Марис, я не хотел бы говорить это по телефону, но… Твой отец скончался.

Из груди Марис вырвался какой-то нечленораздельный вопль. Потом колени ее подогнулись, и она медленно опустилась на пол.

Паркер сидел в «солярии» за своим рабочим столом, но не работал. Взгляд его был устремлен на океан за окном; лишь изредка он отрывался от этого зрелища и жестом отчаяния сжимал голову в ладонях.

Он слышал, как вернулся с континента Майкл, ездивший провожать Марис, но не стал его окликать. Майкл тоже не зашел к нему. Он сразу поднялся к себе в комнату и — судя по доносившимся оттуда звукам — метался по ней из угла в угол, словно тигр в клетке.

Мысленно Паркер снова и снова воспроизводил в памяти последний разговор с Марис. Если, конечно, это можно было назвать разговором. Каждый раз, когда он вспоминал, какие ужасные вещи он ей наговорил, у него болезненно сжималось сердце, а перед глазами вставало ее потрясенное лицо.

Быть может, Марис стало бы легче, если бы она узнала, что он так же несчастен, как и она, но Паркер в этом сомневался.

День тянулся мучительно медленно. Воздух был густым, жарким, давящим, и Паркер задыхался, обливаясь потом. Но только ли погода была в этом виновата? Быть может, это раскаяние сжигает его изнутри?

— Я посадил Марис на самолет…

С головой уйдя в собственные мрачные мысли, Паркер не слышал, как Майкл вошел в «солярий». Услышав его голос, он вздрогнул и, резко выпрямившись, повернулся к двери. Майкл в костюме из светлой ткани был похож на пророка — такой прямой была его спина, таким пронзительным — взгляд, таким непримиримым выражение лица.

— Самолет улетел по расписанию, — добавил Майкл.

Он отвез Марис на континент, как только она собрала свои вещи. С Паркером Марис не попрощалась, но он этого и не ждал. Паркер понимал, что не заслуживает этого. Он не заслуживал даже самого изощренного проклятья. Впрочем, стремительный отъезд Марис сам по себе был достаточно красноречив, и теперь Паркер понимал, что она в любом случае не опустилась бы до упреков и выяснений.