Любовь за вредность - Герцик Татьяна

— Извините, но выясняйте свои разногласия без меня! Прощайте! — Рванувшись, вырвалась из руки Евгения и метнулась к машине Лидии Антоновны.

Он кинулся мне вслед, но Викуся повисла у него на руке, не давая двинуться дальше. Перед ним возник неприятный выбор — отпихнуть навязчивую девицу и выловить меня, причем гарантии, что я не начну сопротивляться, никакой, или остаться с Викусей и высказать ей все, чего она добивалась.

Увидев, что я сажусь в «Москвич», понял, что ему меня не догнать, раздраженно впихнул в свою машину Викусю, продолжая ей что-то гневно внушать. Честно говоря, я ей вовсе не завидовала. Евгений был в таком настроении, что в праведном раже наговорит ей уйму неприятностей. Хотя есть слабая надежда, что небольшая словесная порка пойдет Викусе на пользу.

Стоило мне сесть в машину, как муж Лидии Антоновны рванул с места и шустро выехал на трассу. Они жили в противоположной от меня стороне, и я вяло попросила:

— Высадите меня на остановке, дальше я сама…

Лидия Антоновна пыталась воспротивиться, но муж предупреждающе на нее посмотрел, и она сдалась. Правильно — чего зря бензин тратить, амортизация к тому же… У остановки он затормозил, я поблагодарила их и вышла. Пробравшись в самую середину толпы, огляделась по сторонам, убедилась, что никто за мной не следит. Успокоившись, пошла пешком, наслаждаясь прогулкой.

Всю неделю с некоторым трепетом ждала встречи с закадычной врагиней. Но милая девочка на моем пути не появлялась, и я несколько расслабилась. И напрасно. В пятницу после обеда меня пригласила к себе на рандеву Галина Гавриловна, наш профсоюзный босс. Встретила меня у порога, повертела головой по сторонам, проверяя, не привела ли я за собой хвоста. Убедившись, что в коридоре пусто, плотно закрыла дверь в свой малюсенький кабинетик и, трясясь от смеха, спросила:

— Что же ты творишь, Аня?

Я сразу поняла, что это происки Викуси. Что она опять учудила? Попросила конкретики. Галина Гавриловна вытерла появившиеся от смеха слезы и хрипловато уточнила:

— Ты, оказывается, у нас роковая женщина, вамп, одним словом. Или секс-бомба? Что тебе роднее?

Мне не нравилось ни то, ни другое, и я льстиво предложила:

— А можно я буду просто милой немолодой девушкой?

Галина Гавриловна строго обрезала:

— Нельзя! Ты женихов у красоток крадешь без зазрения совести, значит, должна быть коварной, а не милой. Вот заявление госпожи Панкратовой по этому поводу.

С тяжким вздохом я взяла протянутую мне бумажку. Там на полстраницы мелким бисерным почерком была расписана слезливая история про вечную любовь и гадкую разлучницу, то бишь меня. Меня удивил Викусин почерк. Я почему-то думала, что она пишет крупно и уверенно, а тут были мелкусенькие загогулинки, которые без лупы и разобрать было трудно. Прочитав, я с сожалением констатировала неоспоримый факт:

— Написано плохо. Писателем ей не быть никогда. Хотя фантазия есть. Можно подрабатывать мошенничеством, обманывать доверчивых недотеп.

Галина Гавриловна аж взвизгнула от восторга.

— Ну, я-то не доверчивая недотепа и этой смешной писульке не верю. Не пойму, на кой ляд она вообще ее писала, — теперь профсоюзы личные дела не разбирают.

Я пояснила:

— Да чтобы мне досадить. Выяснилось, что она неверно оценила намерения своего друга, вот и ищет виноватых. А тут я под боком.

Галина Гавриловна с подозрением качнула головой.

— А ты тут и в самом деле ни при чем?

Недовольно дернувшись, я с достоинством подтвердила:

— Я в этой истории личность статическая. Не более.

Собеседница покрутила в руке карандаш.

— Да я тоже так думаю. Но ведь Викуся из этого такой скандал может раздуть…

Я каверзно предложила:

— А если высмеять ее? Причем так, чтобы впредь неповадно было?

Галина Гавриловна призадумалась.

— А как? Ее ведь ничем не проймешь. Она же себя потерпевшей стороной считает…

— А вы скажите ей, что жутко возмущены, полностью на ее стороне и, для того чтобы восстановить справедливость, собираете профсоюзный комитет с единственной целью — рассмотреть ее заявление. И пообещайте, что вызовете Евгения и промоете ему мозги, а для подтверждения ее к нему пылкой страсти — ее родителей, пусть расскажут, как давно и нежно она его любит. Если она не совсем еще дура, то непременно откажется.

Галина Гавриловна вскочила с места и в поощрение довольно болезненно потрепала меня по плечу. Я поняла, что синяков не миновать, — дама она весьма крупная и сила у нее соответствующая. Потирая ноющее плечо, ушла к себе, а воодушевленная профбогиня отправилась к невинно пострадавшей.