Сабрина - Делински Барбара

Она ненадолго умолкла, возвращаясь мысленно в тот день.

— Я стояла в очереди, наблюдая за другими детьми, которых мамаши принесли сниматься. Дети улыбались или смеялись; двое хныкали, но тоже были очень милы. Женщина-фотограф тоже была очень мила и отлично ладила с ребятишками — даже с теми, которые вдруг принимались плакать. Но с Ники все было не так — все! Он все время капризничал. Я уже не говорю о том, что Ники так ни разу и не улыбнулся. Но это было еще не все!

По мере того как она рассказывала, свет у нее в глазах угасал, а морщинка между бровей все глубже врезалась в мраморный лоб.

— Ник был не в состоянии управлять своим телом, как другие дети. Я уже знала, что он не может держать головку, сказала об этом врачу, и он предложил мне комплекс несложных упражнений. Но дело было не только в этом, он не мог ни руки поднять, ни ножкой лягнуть. И тогда мне стало страшно…

Дерек, желая ее утешить или хотя бы ненадолго отвлечь от печальных воспоминаний, протянул руку к ее лицу и отвел с ее щеки выбившуюся из прически белокурую прядь.

— Врачи подтвердили опасения?

— Что ты! Они всячески меня успокаивали, — пробормотала Сабрина. — Даже когда Ники исполнилось пять месяцев, педиатр продолжал меня уверять что мальчик все наверстает. Но я ему уже не верила и стала показывать Ники специалистам. Все они в один голос заявляли мне, что небольшое отставание налицо. Правда, тут же добавляли, что картина заболевания размыта и, чтобы ее прояснить, требуется время. Лишь когда Ники исполнился год, я встретила врача, который четко и ясно мне сказал, что у моего сына сильная задержка в развитии.

Вспоминая эту самую печальную минуту в своей жизни, она обхватила себя руками, опустила глаза и стала исследовать взглядом носки своих туфель.

— Я полагала, что умственно отсталые дети чаще всего рождаются у бедняков, у которых нет средств, чтобы полноценно питаться и следить за своим здоровьем, или у женщин-алкоголичек. А еще я думала, что неполноценные дети рождаются у… идиотов. — Она подняла глаза и посмотрела на Дерека. — Глупо было так считать, верно?

— Не глупо — наивно.

— Ну так вот, — сказала Сабрина, тяжело вздохнув, — такая беда случилась со мной. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и пятьдесят две недели в году. Все это время я забочусь о Ники и одновременно ужасно себя жалею. Должно быть, это дурно с моей стороны — себя жалеть, но я ничего не могу с собой поделать.

— Иногда пожалеть себя очень даже полезно.

— Ты что — тоже себя жалеешь?

— А как же?

Особенно Дерек стал жалеть себя в последнее время, когда по ночам его охватывало сильнейшее желание, удовлетворить которое не было никакой возможности. Сейчас, впрочем, ему не хотелось об этом думать.

— Остается только удивляться, что тебе удалось ускользнуть из дома. Кто же остался с Ники?

— Дело в том, — сказала Сабрина, чувствуя неожиданный прилив гордости, — что я сменила прислугу. Помнишь, служанку, которая впустила вас в квартиру? — Дерек кивнул, и она продолжила: — Так вот, на прошлой неделе я ее уволила и наняла сиделку, которая будет жить в доме и ухаживать за Ники. Очень надеюсь, что она окажется хорошей помощницей.

— Знаачит, та, которую ты уволила, тебе не помогала?

— У нее был радикулит. Так, во всяком случае, она говорила. Но я не могла отделаться от мысли, что она ненавидит детей.

— Зачем, в таком случае, ты ее наняла?

— Я ее не нанимала.

Дереку потребовалось не меньше минуты, чтобы расшифровать ее взгляд. Выходит, предыдущую служанку нанял ее муж.

— Я рад, что тебе удалось от нее отделаться, — сказал он. В его словах крылся некий намек, но он не позволил себе подчеркнуть его ни жестом, ни интонацией. — Возможно новая прислуга и впрямь облегчит тебе жизнь.

— Я тоже очень на это надеюсь, — тихо сказала Сабрина и подумала, что сейчас самое время сообщить ему об уходе мужа. — В любом случае, хуже не будет. Если, конечно у Ники не повторятся судороги… — Она замолчала, не закончив фразы. Все мысли о Николасе и о том, что Дерек вправе знать о его уходе, разом ее покинули. Вместо эттого перед ее мысленным взором предстала та ужасная ночь, когда у сына начались судороги и ей пришлось везти его в клинику.

Дерек молчал, преисполненный нежности и сочувствия.

— В последнее время… — она опустила голову и потерла виски, — мне стала приходить в голову крамольная мысль, что если врачи обнаружили у Ники какую-нибудь смертельную болезнь, то это было бы очень даже неплохо, поскольку решило бы все проблемы.