Тетрис с холостяками - Мазаева Ирина

– Хочешь кофе? – Эллочка понемногу начала чувствовать себя хозяйкой, сообразила, что гостья младше ее, и успокоилась. Маринка кивнула, и Эллочка поставила перед ней чашку. – Да осваиваюсь потихоньку, – Эллочка подвинула гостье сахар, ложечку, какие-то печенюшки; Маринка довольно кивала. – Только вот смотрят на меня все, как на дурочку. Как будто сами сразу родились со всеми своими знаниями! – Эллочка чувствовала себя уже совсем легко.

– Ерунда! – махнула рукой Маринка. – Меня тоже сначала ни в грош не ставили. Суешь им, суешь бумажки на подпись, а они как от мухи отмахиваются. А я знаешь, как боялась в кабинеты входить. Они сидят там – такие важные, серьезные дядьки! Трусишь?

– Трушу!..

– Ерунда. Есть отличный способ спокойно с ними общаться. Даже когда они на тебя орут, что ты отвлекаешь их от важных дел. Готова? – Маринка аж подскочила с кресла. – Все просто: представляй себе их голыми.

– ???

– Ну да, без одежды. Слышала, как мой Малек кричит, что в коридоре слышно? А я как представлю себе его без одежды, голенького, с кривыми ножками, толстым брюшком...

Эллочка возмущенно замахала на нее руками.

– Ну, ладно, – согласилась Маринка, – представляй их для начала в трусах. Они же все носят семейные трусы. В горошек или в полосочку. До колен. Он на тебя кричит, а ты его в трусах представляешь – и не страшно.

Эллочка тут же представила себе Козловцева с его обычным напыщенным видом, но при этом в семейных трусах в цветочек и захихикала.

– Козловцева своего представила? – спросила проницательная Маринка, – молодец, способная ты, однако.

– А сколько тебе лет?

– Мне? Двадцать три. Я универ бросила и приперлась сюда работать. Предки устроили. Второй год уже тут коридоры протираю. Теперь уже никого и ничего не боюсь. А тебе сколько?

– Двадцать восемь.

– А выглядишь моложе. Хорошо сохранилась, старушка. Говорят, в школе работала до этого?

– Кто говорит?! – испугалась Эллочка, – что еще про меня говорят?

– Расслабься. Здесь все про всех говорят. Или у вас в школе этого не было? Так чему учила-то подрастающее поколение?

– Русскому языку и литературе...

– Чего это вдруг тебя к нам потянуло – на завод?

– С моим образованием журналистика – хороший выход, а в настоящую газету меня не взяли бы...

– А ты знаешь, – Маринка наклонилась к Эллочке и вкрадчиво зашептала ей на ухо, – здесь происходят такие странные вещи...

– Какие?.. – тоже перешла на шепот Эллочка; где-то под ложечкой у нее защекотало.

– Кругом интриги. Не все так просто, как кажется...

– ???

Маринка отодвинулась:

– Видела Пупкина?

– Еще бы, я же с ним часто общаюсь по работе. А у него правда такая фамилия?

– Представь себе. Что ты о нем можешь сказать?

Пупкин как Пупкин. Глуповат. Неуклюж, неряшлив. Вежливый такой, милый даже. Беззащитный какой-то.

– Ну, еще?! Где интуиция?

– А он что – не тот, за кого себя выдает? Он такой простой, совсем простой, весь нараспашку, как будто никаких тайн у него и быть не может. Предлагал мне за двадцатку сфотографировать меня на загранпаспорт или еще на какие-нибудь документы. Двадцатка – это смешно.

– То-то и оно, что он с виду слишком прост. Это и настораживает. В этом есть какая-то загадка, которую мы – мы! – должны отгадать. Кто в наше время цифровых камер ходит с «Зенитом» и печатает фотографии сам? Ты, кстати, была у него в фотолаборатории?

– Нет, он всегда сам прибегает и все приносит.

Маринка хитро улыбалась и непрестанно многозначительно подмигивала Эллочке. Хотя, может, это у нее был нервный тик.

– Я знаю, зачем ты пришла именно на завод, – неожиданно выдала она, но не закончила свою мысль, а вдруг предложила: – Слушай, а у нас есть коньячок в шкафчике. Мой сегодня в хорошем настроении. Сбегать?

– Сбегай, – Эллочка решила ничему не удивляться, а отдаться во власть стихии.

Маринка вернулась с початой бутылкой коньяка, двумя рюмками и шоколадкой.

– У меня этими шоколадками весь стол забит: носят, носят... вот и пригодилось. А коньяком наши – в смысле начальник ОВС, ну, отдела внешнеэкономических связей, Белоножко, первый зам генерального Кауфман – с иностранцами договора обмывают. – Она ловко разлила. – За любовь! – Чокнулись, выпили, и Маринка констатировала: – Мужичка себе здесь ты хочешь подцепить.

Эллочка чуть с кресла не упала.

Новая подруга пожала плечами:

– У тебя же на лбу написано: «Хочу выйти замуж».

Эллочка в ужасе схватилась за лоб.

– Да не пугайся ты так, все в твоем возрасте хотят выйти замуж. Только не надо это так афишировать.

Эллочка взвыла.

– Основная твоя проблема, – потягивая коньячок, медленно вещала Маринка, почуяв, что ее слова падают на благодатную почву, – у тебя на лбу написано, что ты хочешь замуж. Ты же фактически говоришь это каждому встречному мужику, заглядывая к нему в глаза: «А не ты ли мой будущий муж?» А мужик – это охотник. Так, о чем это я? А, мужик – охотник. У меня племяшка есть, в садик еще ходит. Так вот она как-то сказала: «Теть Марина, а я знаю, что нужно сделать, чтобы за тобой все мальчики бегали!» У меня аж челюсть отвисла. «Что?» – спрашиваю. А она выдает: «Надо встать перед мальчиком и побежать». Беги, Эллочка, беги. И все будут твоими. Хочешь заполучить его – стань жертвой. Но достойной жертвой. Будь независимой, легкой. Флиртуй! – Маринка подлила коньяка себе и Эллочке. – Флиртуй! Но при этом делай вид, что сам по себе тебе этот кадр вовсе и не нужен. И тогда – что?

– Что? – восторженно внимала розовощекая Эллочка.

– Он начнет доказывать, что именно он-то тебе и нужен. А иначе мужик тебе на шею сядет. Вот такой пермендюр.

Иными словами, все было просто.

У Маринки – Эллочка поняла – все было просто. Простые джинсики (но в такую обтяжку... в какую надо, в общем), простой прямой взгляд, изучающий собеседника до печенок, простые истины, но сказанные особым вкрадчивым голосом, как внушение, под гипнозом, – уже не отвертишься. Но Эллочке всего этого и хотелось: коньяка, уюта, простого человеческого участия и «не отвертишься».

– Ты – феминистка? – вопрошала Эллочка в пятый раз.

– Каждый раз, когда я не позволяю вытирать об себя ноги, они говорят мне, что я – феминистка, – отвечала Маринка.

Эллочка снова купилась и даже заплакала, такая это была выстраданная правда.

Потом Эллочка шумно рассказывала Маринке про емкости для хранения пропана и котлы-утилизаторы. Восторгалась новым неожиданно открывшимся для нее миром, так не стыкующимся с привычно книжным.

– А мужиков кругом полно! – соглашалась Маринка. – Ты это зря, что «не те», очень даже те! Я вот себе такого клевого компьютерщика подцепила. Знаешь отдел компьютеризации на первом этаже пристройки? Их там пруд пруди. Уже полгода встречаемся! Слушай, а почему у тебя вечно так тихо? – Маринка с темы на тему переключалась неожиданно, не давая Эллочки времени опомниться.