Счастье в награду - Стоун Кэтрин

— Чего вы хотите, мисс Чандлер? — Вопрос прозвучал едва ли не вкрадчиво: так внезапно смягчается воин, замахнувшийся для последнего удара и обнаруживший, что его противник и так обречен, поскольку его раны смертельны.

Гален растерялась, не зная, что и сказать. Мысли неслись бешеным галопом, одно безумное желание сменяло другое. На какой-то миг ей показалось, что этот мужчина с ледяным взглядом не просто способен выполнить любое ее желание — он сам захочет это сделать…

— Хочу?..

Лукас не спускал глаз с этой женщины, с удивительного, хрупкого создания из пронзительной бирюзы и рыжего пламени. Она околдовала его, околдовала полностью… околдовала человека, не имевшего права отвлекаться от своей работы.

Очарование момента мигом пропало.

— Взамен, мисс Чандлер, я потребую сохранения в строжайшей тайне имен тех, кто находится сейчас в заложницах.

Но разве Гален собиралась что-то выторговывать за свое молчание? А может, стоит попросить его повторить этот удивительный миг иллюзий, когда мечты об исполнении желаний были так близки к реальности?..

Нет, здесь не место для желаний. И уж тем более для грез наяву.

И Гален дала ему предсказуемый ответ, вполне соответствующий повадкам той цепкой, деловитой журналистки, какой она уже никогда не станет:

— Эксклюзивное интервью. С вами. После освобождения заложников.

— По рукам.

— Сразу после освобождения заложников. Оказывается, этот инквизитор, этот мрачный, резкий тип, умел улыбаться. Хотя, конечно, это была улыбка воина — суровая и надменная.

— Вы что, не верите мне, Гален?

— Не больше, чем вы мне. — «Сэр. Кем бы ты там ни был на самом деле».

Его улыбка мгновенно превратилась в грозную гримасу.

— Хорошо. Эксклюзив со мной сразу же после освобождения заложников. А теперь, если вас не затруднит…

Гален всей кожей ощущала его нетерпение. Его отчужденность. Его неприязнь. От всего этого хотелось завизжать и выскочить опрометью прямо в ночную тьму. «Хватит, перестань! Я и так уезжаю отсюда! Уезжаю навсегда!»

Но она не стала ни визжать, ни выскакивать из трейлера. По крайней мере, ей удалось не визжать громко, вслух.

— По-моему, я его видела, — сказала она. — Того мужчину, который взял в заложницы Бекку и других девочек. Он как раз выходил из лифта мне навстречу.

Конечно, это был он. Несмотря на внешнюю небрежность и раскованность, в его облике чувствовалось некое напряжение, — и теперь Гален понимала почему.

— Нам уже известно, кто он.

— Ох, — вырвалось у нее. Ну конечно! А как бы иначе им удалось найти кого-то по телефону? Черт побери, какая же она дура! Розалин Сент-Джон была совершенно права.

И Гален повернулась, снедаемая единственным желанием: исчезнуть отсюда, испариться, в точности так, как желает он.

— А вы не запомнили, что на нем было?

Его вопрос прозвучал мягко, как будто они были единомышленниками, как будто не было сделки: его откровения в будущем за ее молчание в настоящем.

— Стетоскоп. Он висел у него на шее.

В темной глубине серых глаз мелькнула искорка удивления — серебристый отблеск пламени, снедавшего его изнутри.

— А что еще на нем было?

— Еще? Ах да, конечно! Рубашка без галстука, брюки защитного цвета и лакированные туфли. Все безупречно, как полагается юппи^[1], и полное безумие внутри.

— А белый халат?

— Нет. Он был без халата, как будто на минутку выскочил из своего кабинета.

— Он что-нибудь нес в руках?

— Нет.

— В карманах?

Сама Гален не снимала варежек и держала руки глубоко в карманах своего безразмерного пальто, не замечая, что до боли стискивает кулаки. Но теперь ее глаза невольно зажмурились, а пальцы разжались и потянулись к груди.

— Пачка сигарет… вот тут.

По мере того как из глубины пальто выныривала рука в варежке, Лукасу открывалась картинка, вышитая на бирюзе: фуксия, наряженная к Рождеству, с серебряными гирляндами и пурпурной звездой на вершине.

— А в карманах штанов?

По-прежнему не раскрывая глаз, она опустила руку вниз, стараясь припомнить все, что видела.

— Вот здесь тоже что-то было. — Рождественское дерево с пурпурной звездой на макушке указало на левый боковой карман ее пальто из искусственного мохера. — Что-то размером с кулак. По форме похожее на яйцо. Нет, скорее на ананас.

Значит, Энтони Ройс не врал насчет гранаты. Размышления Лукаса Хантера были прерваны тревожным, испуганным взглядом внезапно распахнувшихся ярко-синих глаз.