Сабрина - Делински Барбара

— А что, если условно-досрочное освобождение не состоится?

— Пока я не вижу для этого никаких причин.

— Сажать меня в тюрьму тоже никаких причин не было, — стиснув зубы, пробормотал он, после чего повторил вопрос: — Нет, в самом деле, как мне жить, если меня не выпустят до окончания официального срока?

— Этого не случится.

— Если это все-таки случится, не уверен, что я смогу это выдержать. Боюсь, со мной что-нибудь произойдет, лопнет в башке какой-нибудь сосудик — и, как говорится, конец мучениям!

Дэвид положил приятелю руку на плечо и сказал:

— Не беспокойся. Я обычно не наступаю на одни грабли дважды. На суде я старался все делать по закону, но теперь намерен играть по их правилам. На этот раз, приятель, я обращусь к общественности. Если тебя — не дай бог — не выпустят досрочно, я устрою такой тарарам, что небу жарко станет. Помнишь Джилли Верде — малютку, которая работала на меня пару лет назад?

Дерек помнил эту самую Джилли. Девушка училась на третьем курсе университета и подрабатывала в конторе Дэвида. Она была умна, пронырлива и настырна.

— Ну так вот, — продолжал Дэвид, — теперь она работает советником в Департаменте исправительных учреждений. Уж она-то проследит, чтобы такого парня, как ты, у которого до этого злополучного процесса не было ни единого привода в полицию и который ведет себя в заключении образцово-показательно, выпустили на волю ни днем позже, чем это зафиксировано в документах об условно-досрочном освобождении. Пусть только попробуют хоть слово поперек вставить, — тут Дэвид помахал пальцем перед лицом воображаемого председателя комиссии, — и вся эта история мигом попадет на экраны телевизоров и станет достоянием гласности. Телекомпания Грира в Нью-Йорке не единственная — верно я говорю?

Дерек слушал приятеля вполуха, поскольку давно уже привык полагаться только на самого себя. Впрочем, слова Дэвида звучали ободряюще, и его уверенность в успешном исходе дела отчасти передалась и ему.

— Уговорил! Буду надеяться на лучшее, — сказал он, поднимая над головой руки.

— Вот и отлично, — сказал Дэвид, а потом, глянув на часы, добавил: — Ну а теперь мне пора бежать.

Вытащив кассету, Дэвид выключил магнитофон, перевел дух и расплылся в блаженной улыбке.

— Тишина! Наконец-то. — Засунув магнитофон в портфель, он повернулся к Дереку и спросил: — Какие-нибудь просьбы или пожелания есть?

Дерек хотел уже было отделаться привычным «нет», но в самый последний момент передумал.

— У тебя есть ручка? — неожиданно спросил он.

— Дэвид порылся в портфеле и протянул Дереку ручку вместе с блокнотом.

Дерек присел на стул, открыл блокнот и написал на первой странице имена Гебхарта, Аманды и Джея Би Мунро.

— Купишь мне самые последние книги этих авторов. Уверен, они есть чуть ли не в каждом книжном магазине.

Дэвид посмотрел на приятеля.

— Ее родственники, да?

Дерек кивнул.

— Настолько я понимаю, это для тебя важно? — последовал новый вопрос адвоката.

Дерек опять кивнул.

— Ты сам-то понимаешь, чего хочешь?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что не хочу, чтобы ты зря страдал, — просто зал Дэвид. — У тебя и сейчас в мозгах бог знает какой сумбур, а выйдешь на волю — голова кругом пойдет. Короче говоря, первое время после освобождения тебе будет трудно. По-друтому, правда, чем здесь, — но трудно. Так что лишние сложности тебе ни к чему.

— И как я только об этом не догадался?

Прежде чем закрыть портфель и защелкнуть замюи, Дэвид некоторое время изучал взглядом лицо приятеля. Потом сказазл:

— Так ты, значит, обо всем уже подумал? И решение, наверное принял? Отлично. Только не говори потом, что тебя не предупреждал.

— Не забудь прислать мне книги, ладно?

— Разумеется, пришлю, дружище. — Дэвид стиснул руку Дерека в своей и сильно тряхнул. — Только будь осторожен — очень тебя прошу!

Быть осторожным — означало видеть злоумышленника чуть ли нe в каждом обитателе тюрьмы. Второе основное правило тюремной жизни после «двое дерутся, третгий не лезь» гласило: «Не подставляй врагу спину». Это треебованло предельной концентрации внимания, поскольку ни Дерек, ни его адвокат не знали точно, кто именно может нанести предательский удар.

К сожалению, с концентрацией внимания у Дерева были определенные сложности. Его мысли блуждали в основном вокруг прекрасного, но оттого не менее загадочного образа Сабрины Стоун; Дерек пытался понять, почему она и словом не обмолвилась о намечающемся разводе. Прежде, Дерек тешил себя надеждой, что сознание женщины для него — открытая книга, но проникнуть в мысли Сабрины ему не удавалось. Дерек решил, что все дело в отсутствии практики; на самом же деле он просто боялся прийти не к самым лестным для себя выводам.