Истинные цвета - Мортман Дорис

— График можно изменить.

— Это не так просто, как кажется, — отозвалась Джоди, предоставляя Нине последнюю возможность спасти лицо.

— Было бы желание.

Улыбка на лице Джоди исчезла.

— Я не стану менять график ради избитой сказки.

— Вы меня оскорбляете!

— Извините, Нина, но ваша «Золушка» банальна, сюжет ее предсказуем, к тому же она, если честно, плохо написана. — Джоди так и не привыкла к тому, что иногда приходится разрушать чьи-то мечты, и все же с годами научилась, ибо это просто необходимо. — Я читала ваши пресс-релизы, — желая подсластить пилюлю, промолвила она. — Они хорошо написаны, Нина. Свежо, энергично, зачастую с юмором. Почему бы вам не заняться журналистикой?

— Спасибо за совет. — Не отрывая глаз от собеседницы, Нина встала. — Я обязательно запомню то, что вы сказали.

* * *

Через два месяца Нине довелось прислуживать в доме Греты Рид. Квартира, выходящая окнами на Центральный парк, была не очень велика — Грета жила одна, — но имела прекрасную планировку.

На стенах жилища красовались работы Моне, Джакометти, Пикассо, в комнатах стояли скульптуры Луизы Невельсон и Жана Арпа. Все они, по слухам, предназначались для продажи. Лишь в глубине библиотеки висело полотно, которое Грета вроде бы продавать не собиралась, — автопортрет мексиканской сюрреалистки Фриды Кальо, написанный в период ее мучительных переживаний из-за предательства мужа, изменившего ей с ее младшей сестрой. Почему Грета, о любовниках которой никто ничего не слышал, оставила себе эту картину, для всех было большой загадкой.

Нину, однако, нисколько не интересовала личная жизнь Греты Рид — ее занимала только собственная персона. Сколько Нина себя помнила, она хотела быть писательницей. Она сотрудничала в школьной газете и газете колледжа, была редактором школьного ежегодника. Все признавали, что она владеет словом, — Рут Хоффман, Клайв, Флора Пуйоль, все, кроме Джоди Катлер.

Нина верила в свой талант. Пусть «Золушка из Сохо» не лишена недостатков — в конце концов, это ее первый роман, — Нина согласна на редакторскую правку. Через несколько дней после разговора с Джоди она попросила ее высказать конкретные замечания, но увы, ответ Джоди был кратким: «Я очень занята, и кроме того, этой книге ничто не поможет».

Если раньше Нина была лишь рассержена, то теперь просто пришла в ярость и начала регулярно проводить перед зеркалом душеспасительные беседы, надеясь как-то подбодрить себя.

— Ты приехала в Нью-Йорк, ничего не имея, — говорила она своему грустному отражению. — Ты сумела окончить колледж. Никто тебе не помогал. Тогда ты нашла выход. Найдешь и сейчас!

Сейчас, однако, не получалось.

К сожалению, Лила, вместо того чтобы направить Нину в гостиную, где собрались большие шишки, послала ее в библиотеку. За столиком, который она обслуживала, единственным значительным лицом, не считая Сисси Гартвик, был лишь владелец известной художественной галереи Джулиан Рихтер.

Раньше, когда Нина считала, что ее мечты вскоре осуществятся, она обслуживала эти банкеты с радостным настроением. Сейчас же не испытывала ничего, кроме зависти и обиды. Почему они тут сидят, а она их обслуживает? Ну вот, например, взять эту девицу по имени Скай рядом с Рихтером. Она явно моложе Нины и, судя по ее одежде, не относится к числу элиты Пятой авеню. Что она здесь делает?

Когда беседа вновь переключилась на темы искусства, Нина поняла, что Скай работает у Рихтера помощницей. Напротив Скай, справа от Сисси, сидел какой-то мужчина из Висконсина. Горя желанием вступить в разговор, он заметил, что в университете Висконсина теперь преподает известный художник-педагог Кларенс Боумен.

— Я знаю, — кивнула Скай. — У него учится моя подруга, Изабель де Луна.

На джентльмена это произвело сильное впечатление.

— Ректор приложил немало усилий, чтобы убедить его перейти в наш университет. Его считают одним из лучших. Ваша подруга, должно быть, очень талантлива.

— Да, очень. Не правда ли, Джулиан?

Все, включая Нину, ждали, что ответит мэтр. Способность Джулиана Рихтера выявлять таланты считалась легендарной, его гений нередко создавал художнику головокружительную карьеру.

— У нее большой потенциал, — наконец откликнулся Рихтер.

Нина не знала порядков, существующих в мире художников, но, судя по перешептыванию окружающих, Изабель только что получила серьезную рекомендацию. Всего одно замечание, высказанное в нужном месте и в присутствии нужных людей, — и жизнь человека сразу меняется!