Опасные тайны - Робертс Нора

— А бабушка?

Он скорчил рожу и надел шлем.

— Послушай, я уже несколько лет успешно уклоняюсь от ее стрел. Пока мои блестящие мозги помогают мне удерживать одно из первых мест по успеваемости среди моих соучеников, никто не осмелится слишком шпынять меня.

— Надежный шит хороших отметок, — вздохнула Келси. Она сама этим пользовалась. — А как насчет этого лета?

— Маме придется смириться с тем, что в моей жизни может быть что-то еще, кроме учебников.

— Братишка… Мой братишка… — Келси ухмыльнулась и постучала согнутым пальцем по его шлему. — Какой твердый…

— Кстати, Наоми предложила мне поработать у нее этим летом.

— Вот как?

— Ченнинг Осборн, старший помощник младшего конмальчика! Право, мне нравится, как это звучит. — Ловким движением он оседлал мотоцикл. — Знаешь, я заехал сюда, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Видишь ли, твоя мама рисовалась мне этакой Ма Баркер — свирепой фурией с бутылкой виски в одной руке и «кольтом» сорок пятого калибра в другой.

— И этот образ, — сухо заметила Келси, — несомненно был с любовью и тщанием выписан Милисент Великой.

— Ну, моя ма тоже приложила руку. Они с бабушкой выступают заодно; как когда-то они обе были за то, чтобы ты вышла за эту упакованную сосиску Уэйда, так теперь они обе против того, чтобы ты жила здесь.

Чен обернулся и посмотрел на усадьбу. Вид был прекрасный, особенно теперь, когда ивы у порога оделись листвой, а гиацинты и нарциссы на клумбах раскрыли свои желтые и белые цветы.

— Она совсем не такая, как ее картины, правда?

— Похоже, что нет, — негромко ответила Келси. — Я рада, что ты приехал навестить меня, Ченнинг.

— Это были самые интересные весенние каникулы! — воскликнул Чен, наклоняясь к сестре, чтобы запечатлеть на ее лбу прощальный поцелуй. — Но я вернусь. Увидимся через пару месяцев.

— Я… — Келси как раз собиралась сказать ему, что сама еще не знает, где она будет через два месяца, но Ченнинг уже завел мотор. В последний раз взмахнув рукой, он с оглушительным стрекотом рванулся с места.

Глубоко задумавшись, Келси медленно пошла обратно к усадьбе. Неужели она решила остаться? Месяц, о котором они уславливались с Наоми в самом начале, заканчивался, но никто из них еще не заговаривал об отъезде.

Что ждет ее в Мериленде, в ее крошечной квартирке? Поиски приличной работы, одинокие завтраки и обеды, редкие ужины с подругами, которые будут жалеть ее и наперебой предлагать своих двоюродных братьев и дальних знакомых, по случайному стечению обстоятельств таких же одиноких, как и она?

Нет, даже думать об этом ей было противно.

Здесь, в «Трех ивах», у нее была настоящая работа, был целый мир, который Келси успела полюбить.

Здешний образ жизни подходил ей больше, чем что бы то ни было, но самым главным были люди, которые оценивали ее по тому, что она умеет делать.

И здесь был Гейб.

Келси довольно смутно представляла себе, что происходит между ней и Гейбом, не говоря уже о том, как будут развиваться их отношения в дальнейшем. И если она уедет теперь, этот вопрос так и останется для нее неразрешенным.

Она не хотела лгать себе, будто Гейб ее нисколечко не интересует. Для Келси он оставался загадкой. Его настроения и мысли часто были написаны на его лице аршинными буквами, но, если Гейб не хотел, чтобы о них знали посторонние, он замыкался, и тогда угадать, о чем он думает, становилось невозможно. Кроме того, Келси нравились его юмор и мягкое очарование, от которых он с легкостью переходил к непринужденной, насмешливой дерзости.

Многое в нем трогало ее. Келси часто вспоминала, как торжественно и серьезно он стоял в сером предутреннем тумане, пока Боггс медленно объезжал тренировочный круг, рассыпая по дорожке останки Мика. Кроме них троих, на круге никого не было — только ее Гейб позвал на эти странные похороны. Должно быть, он решил, что только Келси в состоянии понять значение этого ритуала.

Такой верности и любви научиться было нельзя.

И вместе с тем Гейб бывал жёсток и даже жесток. Эти черты характера, несомненно, служили ему подспорьем в серьезной карточной игре, где участники одинаково спокойно выигрывали и проигрывали состояния, но даже это казалось Келси необычным и интриговало, равно как и нерассуждающая дерзость, которая подвигла Гейба на то, чтобы снести до основания дом прежнего владельца фермы и выстроить на его месте новый.

Ну и конечно, Келси не могла игнорировать мощное, почти животное влечение, какого она никогда не испытывала ни к кому из мужчин.

Даже к собственному мужу, когда он у нее был.

— Келси? — Наоми задержалась на нижней ступеньке крыльца и внимательно поглядела на дочь. Келси выглядела такой задумчивой и отрешенной.

— Уже скучаешь по Ченнингу?

— Да нет, я думала… — Не договорив, Келси резко выдохнула воздух, пытаясь отбросить с глаз раздуваемые ветром волосы. — Впрочем, пустяки.

Она повернулась к матери и тоже посмотрела на нее. Какая же она стройная, тоненькая и вместе с тем — сильная и спокойная.

— С твоей стороны было очень любезно предложить Ченнингу работу на лето.

— Ну, о любезности здесь говорить не приходится. У него крепкие руки и огромное желание что-то ими делать. Кроме того, мне нравится видеть его среди своих помощников.

— Мне показалось, что он хочет стать ветеринаром.

— Так он мне сказал.

— Он тебе сказал? — Келси растерянно засмеялась. — Мне он ничего подобного не говорил. Никогда. Мне всегда казалось, что он твердо решил стать хирургом, как его отец.

— Иногда сокровенным гораздо легче поделиться с человеком посторонним, а не с тем, кто тебе близок или дорог. Чен тебя любит, восхищается тобой. Возможно, он просто опасался, что ты будешь разочарована.

— Я? В нем?! Никогда!!! — Келси негодующе фыркнула. — Просто Кендис вот уже несколько лет твердит только о том, что он должен продолжить дело всего отца. Наверное, именно поэтому у меня создалось впечатление, что Чен в самом деле этого хочет. Единственное, чего я не могла взять в толк, это почему некоторые родители заставляют детей идти по своим собственным стопам.

— Фамильная честь. Это непростая обязанность. Страшная обязанность.

Келси открыла рот, чтобы что-то сказать, — и тут же снова его закрыла. Честь семьи. Не это ли послужило главной причиной того, что она вышла замуж за Уэйда? Сколько раз ей говорили, какая это блестящая партия и как он ей подходит, прежде чем она сама в это уверовала? Хорошее происхождение, отличные перспективы, высокое положение в обществе — все это были достоинства, о которых ей прожужжали все уши. В конце концов Келси прониклась своим моральным долгом выйти замуж правильно, то есть в полном соответствии с традициями, хранительницей которых была бабушка Милисент. Дальнейшее от нее почти не зависело.