Экзотические птицы - Степановская Ирина

— И пойду — Оля пожала плечами и стала надевать куртку. — Только интересно узнать, если ты всех так презираешь и не любишь, зачем собрал у себя эту компанию? Ты ведь хозяин?

— Да я никого и не собирал, — отозвался парень. — Мне, если хочешь знать, из них и не нужен никто. Они просто знают, что у меня эта хата свободная, без родителей, вот и звонят: так и так, давай мы к тебе тогда-то придем! Ну и приходят. Они мне не нужны, но, в общем, не жалко. Я все равно, когда дома, больше в чулане сижу. В комнату только спать выхожу. А ем все равно рядом с ящерицами. Они крошки любят, капусту. Иногда колбасу змеям даю. Только редко. Для них нужен специальный корм. Единственное требование — чтобы здесь не совокуплялись и после себя убирали.

— Так это уже два требования! — сказала Оля, внимательно следившая за его словами.

— Не суть важно, пускай будет два. Так вот — чтоб не совокуплялись, — сказал парень веско, видно, ему нравилось произносить при Оле это слово, — и чтоб после себя убирали. Я мусора не терплю. И так за животными каждый день приходится убирать. А то хозяйка выгонит. Она и так еще пока не знает, что я под предлогом косметического ремонта ей стенку в гостиную передвинул, чтобы чуланчик расширить и сделать аквариум.

— Но ведь она увидит!

— Ну, сразу, может быть, не поймет, а когда я съеду отсюда, уже будет поздно. Но я вообще-то не собираюсь съезжать.

— А почему нельзя было все в комнате устроить? — спросила Оля.

— Так хозяйка же выгонит! — удивился ее несообразительности биолог. — Не все ведь понимают, что земноводные и пресмыкающиеся вовсе не грязные животные! И эти, — он кивнул в сторону комнаты, — если с пивом сюда припрутся, то животные с ума от них сойдут.

Они помолчали.

— Да кому нужны вообще-то твои кремы! — почесав в затылке, вдруг сказал парень. — Только тем, кто озабочен своей внешностью, вместо того чтобы сделать в жизни что-нибудь путное.

Оля подумала, посмотрев на его прыщики на подбородке, носу и на лбу: «К маме бы его сводить! Она бы ему кожу очистила! Может, он такой революционер как раз из-за того, что до смерти стесняется своих прыщей? Но все равно интересный парень. Другие говорят только о пиве и о компьютерных играх. Хуже баб».

— Ну, давай вали! — уже дружелюбно сказал после паузы парень. А Оля и думать забыла, сколько прошло времени с начала их разговора.

— Ты что, приезжий? — спросила она.

— Москвич, — брезгливо пожал он плечами.

— А дома почему не живешь?

— С предками не хочу. Мать еще ничего, а отец не врубается, достал.

— А меня, наоборот, мать не понимает, — неизвестно вдруг как и почему произнесла Оля. И ей стало даже неловко за эти слова. В общем-то никто ее особенно и не доставал. Матери было некогда, а отца она видела редко. С тех пор как родители разошлись, Азарцев разговаривал с ней больше по телефону. Домой к ним заходить не любил, потому что мать приставала: «Надо бы то купить и вот это… У других уже это все есть…» Как они вместе работают? Этого Оля понять не могла.

— Бывает» — ответил парень.

— Ну, я пошла, — сказала Оля. — Только я не могу понять, — спросила она вдруг, хотя даже и не собиралась этого спрашивать, — ты что, принципиальный противник секса?

— Могу ответить! — И парень картинно задрал к потолку голову. Обнажилась его худющая шея с выступающим тонким кадыком и небрежная поросль русой щетины.

Весь разговор происходил в дверях из каморки в коридор. В глубине чулана все так же размеренно водили хвостами рыбы и скалился с этажерки человеческий череп. Ворона потонула в тени, отбрасываемой парнем, и виднелись только ее стеклянные глаза.

— Когда я произвожу свои опыты и получаю нужный мне результат, я чувствую такой подъем всех душевных и физических сил, что примитивный секс, которому вы все так поклоняетесь, не стоит и десятой доли этого чувства!

Слова его показались Оле заученными, будто урок.

— Однако ты как Базаров! — сказала Оля, которая читала все, что предусматривалось школьной программой.

— А это кто?

— Ты что, Тургенева не читал?

— Да при чем тут Тургенев? — заорал вдруг парень на весь коридор, и Оля так и не поняла, сообразил он, про кого она говорила, или так и не дошел. — Неужели ты не понимаешь, что не все люди могут удовлетворяться вот этим твоим малым — благополучием, квартирой, деньгами, стиральной машиной и путевкой в Париж, наконец. Что есть индивидуумы — их мало, но все-таки они есть, — и они хотят заниматься каким-нибудь делом. Может быть, неважным для окружающих, но важным для них самих. Вот кто-то, например, собирает какие-нибудь коробки. Им место на помойке, этим коробкам, а для этого человека они вопрос жизни и смерти. Кто-нибудь зачем-то изучает членистоногих. Сама подумай, зачем знать членистоногих в мире стиральных машин? А для этого человека важней какой-нибудь мухи на свете ничего нет. И не нужны ему ни любимая девушка, ни спортивный автомобиль, ни загородный коттедж.