Пышка с характером - Ларина Арина

Почему-то он представил портрет Златы с черной ленточкой в углу. Это видение было настолько страшным и неожиданным, что у него подогнулись колени.

Врач метнулся куда-то в угол и поставил перед ним мензурку, остро пахнущую спиртом. Стас одним махом опрокинул ее в себя, хватанул ртом воздух и с шумом вздохнул.

– Спасти не удалось, – бубнил виноватый голос рядом. – Это часто случается. Вы молоды, все впереди, год-два, и все забудется.

– Замолкни, – прохрипел Стас. – Я хочу ее видеть.

– Пойдемте, – вздохнул дежурный и двинулся в темный коридор.

Стас не представлял, как он подойдет к каталке, накрытой белой простыней, откинет… Нет, он не сможет. Нелепо. Почему?

Злату еще не перенесли из палаты, она лежала на кровати, освещенная полосой света, падавшего из коридора. Стас, глухо всхлипнув, повалился на пол, приникнув лбом к холодному каркасу больничной койки.

– Я пойду, – прошептал доктор. – Не буду вам мешать.

Скрипнула дверь, и послышались торопливо удаляющиеся шаги.

В окно ударяли порывы морозного ветра, на стекло налипали смятые снежинки, таяли и скатывались мутными каплями вниз. Так и жизнь Стаса в одно мгновение смяла судьба, налетевшая бессмысленным злобным ветром. Остались лишь слезы и бессилие…

Девушка тихо вздохнула и повернулась к стене. Стас машинально поправил сбившееся одеяло, молча посмотрел на затылок со спутавшимися золотыми волосами. Ужас затопил его, парализовав каждую клеточку организма. С тихим воем он выкатился в коридор.

– Ох ты, пьянь, а ну пошел отсюда! Кто пустил? – Над привалившимся к стене Стасом возвышалась громадная тетка.

– А… – махнул он рукой в сторону палаты.

– Господи, ну совсем мужики стыд потеряли! – хлопнула себя по бокам тетка. – Как тебе не совестно, ей и так плохо, а тут ты еще, дрянь поддатая!

– Она живая, – пробормотал Стас, едва шевеля онемевшими губами.

– Да уж, – качнула головой тетка. – Мы тут мертвых не держим, слава богу. Покойники в морге, ступай туда, может, протрезвеешь.

– Убью! – взревел он, вскочив. Промчавшись мимо отшатнувшейся медсестры, он понесся в ординаторскую.

Доктор задумчиво полоскал в старой кружке пакетик чая. Увидев влетевшего Стаса, он сразу подобрался.

– Ты, ты… Убью урода! Она живая! Кого ты там потерял, Айболит фигов!

– Конечно, живая, – попятился врач. – А с чего ей умирать? Вы что себе позволяете…

– Ты… сказал… что потерял… Кого ты потерял, а ну говори, – Стас схватил со стола тяжелое пресс-папье и попер на забившегося в угол доктора.

– Да, ребенка, ребенка! Что вы с ума сходите! У нее будут еще дети, будут! Я понимаю, травма. Психологическая. Но возьмите себя в руки!

Травма у него действительно была. И именно психологическая: за пять минут похоронить любимую жену и увидеть воскресшую покойницу – удовольствие не для слабонервных.

Устало махнув рукой, Стас вышел из ординаторской и поплелся к выходу.

«Приеду утром», – подумал Стас, осознав, что Злате ничего не угрожает. То, что она потеряла ребенка, волновало его только с той точки зрения, что жене будет тяжело это пережить. Ему было все равно. Он даже не успел захотеть этого малыша, почувствовать себя отцом… Ну нет так нет. Все к лучшему: он успеет закончить институт, встать на ноги. Злата вернется к учебе. Хотя ему было спокойнее, когда она сидела дома.

После выписки семейная жизнь дала трещину. Никакие ужины по вечерам Стаса больше не ждали, Злату он почти не видел. В институт она не вернулась. Теперь, возвращаясь поздно ночью домой, Стас пил чай с бутербродами и ложился в пустую постель. Злата ночевала то у одной подруги, то у другой. Когда они по выходным сталкивались в кухне, как два соседа в коммуналке, говорить было не о чем. Стас не знал, о чем спрашивать, боялся задеть неловким вопросом, напомнить о недавней трагедии. Но и молчать дальше было невозможно. Они все больше отдалялись друг от друга.

– Послушай, нам надо расстаться, – однажды сказала Злата, сосредоточенно глядя в чашку с дымящимся кофе.

За окном орали воробьи, почувствовавшие наступление весны, и дворничиха, обнаружившая мусор в неположенном месте. Март. Стас надеялся, что весной жизнь изменится. Он загадал: переживем зиму, а потом все решится. Вот и решилось.

– Почему? – тихо спросил Стас, боясь увидеть ее лицо.

– Эта свадьба была ошибкой, понимаешь. Нам нечего делать вместе.

– Я же люблю тебя, Злата.

– Нет, тебе просто кажется, что любишь. Гормоны, и ничего больше. У нас несходство характеров, интересов и жизненных принципов.

– При чем здесь принципы? Мы же оба медики…

– Это ты медик, я уже нет. Я не медик, а женщина. Ты, похоже, забыл об этом!

– Нет, помню. Но тебя вечно нет дома, а я…

– Ты пытаешься себя оправдать! – перебила его Злата.

Наверное, так. Стас просто пытался удержать ее, но она ускользала. Золотая рыбка. Свободная. Ничья.

– Ты меня выгоняешь? – Стас не мог осознать происходящего. Слишком неожиданно и слишком больно.

– Нет. Я же не говорю, что ты должен немедленно собрать вещи. Уходи, когда тебе будет удобно.

Его все-таки выгоняют. Пинком под зад. Девочка наигралась.

Развод они не оформляли. Стас пытался забыться в работе. Через полтора года, когда у него это почти получилось, он на недавно купленном «Опеле» едва не попал в аварию. Из машины выскочила хорошенькая темноволосая девушка и стала ругаться. Стас был виноват и спорить не собирался. Взглянув на «жигуленок», он едва не захлебнулся морозным воздухом: на пассажирском месте склонила голову золотоволосая блондинка… Нет, ему показалось, просто светло-русые волосы отливали золотом. Когда девушка подняла голову, мираж окончательно рассеялся: это не Злата. Сердитая девушка, назвавшаяся Диной, оказалась беззаботной и нетребовательной. Но легкий романчик, который впоследствии мог перерасти в нечто большее, внезапно разрушили обстоятельства.

Про Штраля и его молодого ассистента по городу ходили легенды. Стас работал как каторжный, продолжая совершенствоваться, Лев Аронович был им невероятно доволен. Его мечты медленно, но верно сбывались. С клиникой пока не получалось, но надежда оставалась. Они продолжали работать в отделении, ведя там же частную практику. С администрацией больницы, изобразившей легкое недовольство развитием событий, Штраль договорился легко. Частная практика разрасталась.

И однажды к Стасу, который вел прием, явилась Злата. Она придумала откровенно нелепый предлог: ей требовалась консультация по поводу подтяжки лица. Едва только она вошла, Стас почувствовал озноб и слабость. Ничего он не смог забыть. Мелькнуло и сразу пропало легкое чувство вины перед Диной.