Леди, будьте паинькой - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Отдайте мне…

Кенни поднял бутылочку повыше, чтобы она не смогла дотянуться, и прочел этикетку.

— Господи, кто бы мог представить, что высокородная дама, истинная аристократка, страдает от вшей?

— Сезонная напасть, — выдавила она.

Кенни отодвинул пачку сигарет, бульварную газетенку, тест для определения беременности и захватил горсть ярких коробочек.

— «Услада Шейха», «Троянские рифленые», «Рамзес экстра», «Сверхтонкие классные»… Угу. Теперь я знаю, к кому обратиться, если мне понадобится резинка. — Он высыпал презервативы на стол и отодвинул пакетик с веревкой для сушки белья. — Об этом я даже спрашивать боюсь.

В пакете оставался всего один предмет. Хоть бы он не заметил его! Хоть бы…

— И что же мы имеем? — Кенни поднял баллончик. — Вагинальный увлажнитель. — Брови его грозно сошлись. — А это на кой дьявол?!

Лицо Эммы загорелось пламенем.

— Понятия… понятия не имею. Наверное, специально для…

— Это уже предел всему! Достаточно и того, что весь город уверен, будто я сплю с морально угнетенной, вшивой, страдающей геморроем иностранкой, которая обожает, чтобы ее привязывали к кровати, и к тому же, вероятно, беременной, хотя… поскольку она скупила все презервативы в городе… кто ее знает… Но я не позволю, слышите, Эмма, не позволю, чтобы всякий думал, будто моя женщина нуждается в вагинальном увлажнителе!

— Это было… — Эмма судорожно сглотнула и попыталась говорить как можно спокойнее: — Это был неразумный порыв.

Кенни фыркнул.

— Я же говорила, что человек Хью следил за мной. Он вошел в аптеку, вот я и скупила всю эту чушь.

— Он был в аптеке?

— И видел все! — восторженно выпалила Эмма. — Думаю, я своего добилась, особенно после того, что мы вытворяли на улице! Понимаю, вам это не слишком нравится, но даю слово все объяснить Франческе при следующем разговоре. Беддингтон на стенку полезет, когда все узнает, и думаю, что не позже завтрашнего утра наша помолвка будет расторгнута.

— Так вот в чем заключается ваш грандиозный план! Убедить герцога, что мы не вылезаем из постели?

— Ну… не совсем так. Первоначальный замысел был немного иным. Но приходится работать с тем материалом, что подвернулся под руку.

— И подвернулся именно я, не так ли? Кенни перекинул увлажнитель из правой руки в левую и задумчиво нахмурился.

— Эмма, по-моему, вы слишком все усложняете. Неужели нельзя просто позвонить и сказать, что вы не выйдете за него? Отвратительно, что вы безропотно позволяете ему распоряжаться вами!

— Не могу, Кенни. Если он обозлится, непременно закроет «Святую Гертруду». Нужно действовать осмотрительно.

— Осмотрительно?! — Кенни покачал головой. — Да, ничего не скажешь, вы действительно придали новое значение старой песне, именуемой верностью идеалам и своей школе.

— Это не просто школа. Это…

— Да-да, слышал. Ваш дом. И простите меня, если скажу, что подобные сантименты довольно жалки, хотя после того, что вы наблюдали за сегодняшним ужином, боюсь, не имею права об этом говорить.

— Питер — просто чудо, — поколебавшись, промямлила Эмма.

— Я уже заказал пару клабов с железными головками, специально для него. Лежат, поджидают, пока он станет достаточно взрослым, чтобы их поднять.

— Уверена, что ему понравится! Особенно если рядом будете вы!

Оба замолчали. За окном стояла глубокая ночь, и в доме царила тишина. Взгляд Кенни упал на ее губы, и Эмма вспомнила их поцелуй, который длился, казалось, бесконечно… Интересно, чувствует ли Кенни то же самое?

— Пойду, поплаваю, — резко бросил он. — Увидимся завтра.

Он шагнул было к двери, но сунул ей в руку тюбик увлажнителя.

— Вам, пожалуй, лучше сохранить это, если окончательно рехнетесь и вознамеритесь перепихнуться с Декстером О'Коннором.

И исчез, прежде чем она успела ответить.

Тори стояла во внутреннем дворике и курила. Последняя сигарета на сегодняшний день. Она все время твердила себе, что обязательно завяжет и на этот раз так и будет. Вот только жизнь немного наладится, и она никогда не притронется к табаку.

Наверху, в комнате Питера, мелькнул свет. Должно быть, Шелби пришла посмотреть на сына.

Сердце Тори сжалось от зависти. Питер — само совершенство! Настоящий ангелочек. Она страстно любила малыша и все же не могла выносить его вида. Только раз Шелби упомянула о том, что хочет сделать опекуншей Тори, — и то сразу после рождения Питера. Тори постаралась, чтобы это вопрос больше не поднимался.