Неожиданное наследство - Картленд Барбара

– Вы не пройдете в дом? – спросила Кристина.

– Мне надо вернуться. У меня куча дел на вечер.

Его поведение граничило с грубостью. Внезапно Кристина все поняла. Он стесняется. Ее приводит в замешательство то, что о ней судачит вся деревня, его же – она сама.

«Он проявил внимание к нам, потому что просто не мог поступить иначе», – подумала Кристина, и ей стало жалко его. Она мысленно отмахнулась от деревенских сплетников с их болтливыми языками.

– Не глупите, – твердо заявила она. – Вы проделали долгий путь, чтобы повидать нас, поэтому вы не можете вот так взять и уехать.

Майкл Фарли не стал спорить.

– Мы с Питером играли в снап, – сказала Кристина, – но мне не везет в картах, он всегда выигрывает.

– Я не играл в снап с тех пор, как был маленьким мальчишкой, – признался Майкл Фарли. – У меня была тетушка, которая днями и ночами играла в безик, и если я подолгу играл с ней, то она в качестве награды соглашалась на партию в снап. Помню, она всегда выигрывала, она была настолько одержима картами, что узнавала их интуитивно, а не по внешнему виду.

Они прошли в гостиную, где Питер все еще сидел за столом и тасовал карты. Он вежливо поднялся и протянул руку.

– Как поживаете, сэр?

– А у тебя как дела? Сожалею, что твой брат заболел.

– Мистер Фарли принес Дональду персиков, – сказала Кристина, заглядывая в корзину, – а еще винограду. – Увидев, как заблестели глаза Питера, она обратилась к мистеру Фарли: – Вы не против, если я угощу Питера?

– Там их много, я принесу еще, когда эти закончатся, – сдержанно ответил Майкл Фарли. Судя по его виду, он очень стеснялся собственной щедрости.

– Можно взять один? – спросил Питер.

– Конечно, – сказала Кристина. – Но сначала сходи за тарелкой, я не хочу, чтобы ты весь перемазался.

Питер взял персик из корзины и лукаво взглянул на тетку.

– Я съем его на кухне. Хочу превратиться в поросенка.

Он убежал, а Кристина с улыбкой сказала Майклу Фарли:

– Вот видите, сколько удовольствия вы доставили.

– Ладно, не растравляйте рану. Через несколько недель вы доведете меня до того, что я продам все, чтобы раздать деньги бедным, буду развешивать над кроватями листочки с текстом из Священного Писания.

Майкл Фарли рассмеялся, и Кристина заметила, как он хорошеет, когда не хмурится. Она предложила ему сигарету, и он присел на краешек дивана.

– И все же вы были очень любезны, что принесли нам фрукты.

– Неужели обязательно говорить со мной вот так? – спросил Майкл Фарли. Увидев непонимающий взгляд Кристины, пояснил: – Вы чертовски хорошо знаете, что помогли мне, а мне не нравится быть у кого-то в долгу. Слишком часто за свою жизнь я бывал должен. Поверьте, по дороге сюда я не раз и не два задавал себе вопрос, а ради чего я все это делаю.

Кристина улыбнулась.

– Но все равно приехали?

– Я буду честным до конца, – сказал Майкл Фарли, как будто делал признание. – Я зашел в оранжерею и стал рвать для вас гвоздики, а потом понял: раз я собираю цветы, все, мне конец. За последние дни я в немалой степени удивил самого себя.

– Полагаю, подобное удивление идет только во благо, – проговорила Кристина.

– Вы так думаете? Наверное, дальше вы захотите, чтобы я приоделся и стал разъезжать по графству с визитами. Так мне заказывать визитные карточки?

– Это может оказаться неплохой идеей, – сказала Кристина. – Но я думаю, что, если время от времени вы будете просто улыбаться людям, а не смотреть на них исподлобья, все скоро поймут, что вы не такой страшный, каким кажетесь на первый взгляд.

– «Страшный»! Вы действительно так думаете?

– Думала, – поправила его Кристина. – Вы пугали меня.

Он рассмеялся – резко, невесело.

– Иногда я пугаю самого себя. Вам известно, что значит настоящее одиночество?

– Да.

– Тогда вы поймете, через что я вынужден проходить. У меня нет друзей, да и никогда не было. Думаю, вы видите, что я не из тех, с кем приятно дружить. Но я никогда не был один, вокруг меня всегда были люди – толпы шумных пьющих мужиков и хихикающих баб. Таких типов очень много там, где я часто бывал. Тишина Манора просто изводит меня.

Кристина обратила внимание на то, что он ни разу не назвал Манор «моим домом», что он все время говорит о нем как о месте, никак с ним не связанном. Помолчав, она осторожно спросила:

– Вы любите читать?

– Не очень. Когда-то меня интересовали книги, но потом на меня навалились дела, и уже не было времени читать. Сейчас же, открывая книгу, я начинаю размышлять и, дойдя до конца страницы, обнаруживаю, что не прочитал ни слова.