Триумф нежности - Макнот Джудит

Мигель откинулся на диване и с удовлетворением скрестил руки на груди.

— Интересно, что же все-таки произошло?

— Вы говорите о Сиднее Грине из Сент-Луиса? — Худощавый аудитор в очках, сидевший на правом краю дивана, впервые оторвался от бумаг. — Этот человек возглавляет группу, планирующую вступить во владение офисными зданиями, которые вы сооружали в Сент-Луисе, Рамон. Она уже сделала предложение банку выкупить и закончить их.

— Вот стервятник, — присвистнул Мигель и свирепо выругался.

Рамон не слышал его. Боль и ярость, которые он испытывал после потери Кэти, поднялись в нем бурной волной. Сидней Грин вполне подходил для удара этой волны.

— Он также член правления того самого банка, который отказался отсрочить выплату ссуды, чтобы я смог завершить строительство, — сказал он низким угрожающим голосом.

Раздался телефонный звонок. Рамон машинально ответил, пока аудиторы собирали бумаги, готовясь уйти.

— Сеньор Гальварра, — сказала Элис, — на связи мистер Грин. Он сказал, что уже успокоился.

— Соедините, — мягко сказал Рамон. По селектору взорвался голос Грина.

— Внебрачный ублюдок! — завопил он. Рамон кивнул, освобождая аудиторов, и взглядом остановил Мигеля.

— Ты, грязный подонок, ты здесь? — орал Грин. Голос Рамона был опасно спокойным:

— Теперь, когда мы исчерпали тему моей законнорожденности, может быть, перейдем к делу?

— У меня нет к тебе никакого дела, ты…

— Сид, — вкрадчивым голосом сказал Рамон, — ты надоедаешь мне, а я этого не люблю. Ты должен мне двенадцать миллионов долларов.

— Я должен тебе три миллиона, — прогремел тот.

— С учетом процентов теперь это больше двенадцати миллионов. За девять лет ты нагрел руки на моих деньгах, и я хочу получить их обратно.

— Убирайся к черту! — картаво прошипел Грин.

— Я и так там! — ровно ответил Рамон. — И я хочу, чтобы ты составил мне компанию. Начиная с сегодняшнего дня это будет тебе стоить один миллион долларов в день, пока деньги не будут выплачены.

— Ты не можешь этого сделать, у тебя нет такого влияния, ты самонадеянный сукин сын…

— Только повстречайся мне, — предупредил Рамон и бросил трубку.

Мигель нетерпеливо наклонился:

— У тебя есть такие возможности, Рамон?

— Нет.

— Но если он поверит, что ты..

— Если он поверит этому, то он дурак. Если он дурак, то не захочет рисковать миллионом. Поэтому он перезвонит в течение трех часов, чтобы доставить деньги в мой банк в Сент-Луисе, прежде чем он закроется.

Спустя три часа и пятнадцать минут Мигель угрюмо сгорбился на стуле, ослабив галстук и распахнув пиджак. Рамон оторвался от бумаг, которые подписывал, и сказал:

— Ты так и не сделал перерыв на ленч. Сейчас время обеда. Позвони вниз и скажи, чтобы из ресторана прислали какую-нибудь еду. Если мы задержимся здесь еще, тебе бы лучше подкрепиться.

Мигель задержался, набирая номер:

— Рамон, а ты ничего не хочешь? Вопрос вызвал образ Кэти, и Рамон закрыл глаза, борясь с нестерпимой болью.

— Нет.

Мигель заказал по телефону сандвичи. Как только он повесил трубку, телефон сразу же зазвонил опять.

— Элис ушла домой, — задумчиво сказал Рамон. Какое-то время он сидел неподвижно, затем потянулся и нажал на кнопку.

Задыхающийся голос Сиднея Грина наполнил элегантный кабинет:

— ..необходимо знать, в какой банк.

— Не в банк, — резко ответил Рамон. — Передай их моим поверенным в Сент-Луисе. — Он дал название и адрес фирмы, затем добавил:

— Передай им, чтобы они позвонили мне по этому номеру, как только чек будет у них в руках.

Через полчаса позвонили поверенные. Когда Рамон повесил трубку, он взглянул на Мигеля, чьи глаза возбужденно блестели.

— Как ты можешь так просто сидеть, Рамон? Только что ты сделал двенадцать миллионов долларов! Рамон иронически улыбнулся:

— Фактически только что я сделал сорок миллионов. Я пущу двенадцать миллионов на покупку акций «Грин Пайнт и кемикал». За две недели я смогу их продать за двадцать миллионов. Я возьму эти двадцать миллионов и пущу их на окончание строительства здания в Сент-Луисе. Когда я продам здание через полгода, я получу назад двадцать миллионов, которые я первоначально инвестировал, и плюс эти двадцать миллионов.

— Плюс вся та прибыль, которую ты получишь от здания.

— Плюс это, — уныло согласился Рамон. Мигель уже надевал на себя пиджак.

— Давай пойдем и отметим, — сказал он, затягивая галстук. — Это будет мальчишник перед свадьбой и одновременно празднование твоей победы.

Глаза Рамона стали стеклянными.

— Нет необходимости в мальчишнике. Я забыл сказать, что не женюсь в воскресенье. Кэти… изменила решение.

Рамон весь ушел в документы, избегая изумленного сочувствия, которое, как он знал, было написано на лице его друга.

— Иди и отметь мой «успех» за нас двоих. Я хочу просмотреть документы на это здание.

Некоторое время спустя Рамон увидел мальчика, стоящего перед его столом и держащего два белых бумажных пакета.

— Кто-то позвонил снизу и заказал сандвичи, сэр, — сказал он, с трепетом разглядывая роскошный кабинет.

— Просто положи их туда. — Рамон кивнул в сторону стола и рассеянно полез во внутренний карман пиджака. Он достал бумажник и заглянул в него в поисках долларовой банкноты мальчику на чай.

Оказалось, что самого меньшего достоинства у него была пятидолларовая банкнота Кэти. Он не собирался разлучаться с ней и сложил ее пополам, затем еще раз пополам, чтобы отличить от остальных денег, которые были в бумажнике. Это была память о рыжеволосом ангеле со смеющимися голубыми глазами, и он хранил ее, как сокровище.

Рамон почувствовал, что его сердце разрывается на кусочки, когда медленно вытащил деньги Кэти из своего бумажника.

Его пальцы судорожно сжали банкноту, а затем он заставил себя расстаться с ней, точно так же, как он заставил себя расстаться с Кэти. Он раскрыл руку и отдал скомканную банкноту посыльному.

Когда он ушел, Рамон взглянул на бумажник. Больше нет денег Кэти. И Кэти тоже нет. Он опять стал безумно богатым человеком.

В нем забурлил горький гнев, и руки сами сжались в кулаки. Ударить бы кого-нибудь, разнести что-нибудь в щепки!

Эдуарде провел рукой по темным вьющимся волосам и взглянул на Кэти — на ней просто не было лица!

— Охранник сказал, что он покинул здание три часа назад, в девять часов. Гарсия заехал за ним на «роллсе», но ни Гарсия, ни Рамон не вернулись на виллу в Маягуэсе. Если только Рамон не в доме в старом Сан-Хуане.

Кэти мучилась мрачными мыслями.