Возраст любви - Стил Даниэла

На следующий день Джек начал исполнять то, о чем с таким жаром говорил накануне. Он позвонил Джулии, Луизе, Джен и Полу и сообщил им, что они с Амандой собираются официально пожениться и что свадьба назначена на ближайшую субботу. Зарегистрировать их брак Джек попросил своего близкого друга — судью, который обещал сделать это прямо в салоне «У Джулии», где должен был состояться прием для двухсот человек. Приготовлениями к свадьбе Джек тоже занимался сам, и Аманда была искренне ему благодарна, поскольку эта ноша была ей уже не по силам. Она чувствовала себя так, словно была не на восьмом, а на шестнадцатом месяце, да и вообще ей не очень‑то хотелось показываться на людях.

Впрочем, без нее Джеку вряд ли удалось бы справиться со всеми тонкостями такого важного дела, как подготовка к бракосочетанию, но ему помогла Глэдди, давшая несколько ценных практических советов. Она же подобрала для Аманды свадебное платье — чудесное, кремово‑розовое платье из тонкого шелка, которое было достаточно свободным, чтобы по возможности скрыть ее раздавшуюся фигуру, и в то же время производило впечатление изящества и легкости. В волосы Аманда собиралась вплести орхидеи, а в руки взять букет из роз, орхидей, фрезий и цикламенов.

Обе дочери Аманды согласились прийти на свадьбу, и Джек пригласил их в салон, чтобы они могли подобрать себе платья по вкусу. Джен с удовольствием согласилась на это предложение. Луиза, как и следовало ожидать, ответила отказом. Впрочем, в телефонном разговоре с Джеком она пообещала, что будет держаться в рамках, а это было уже немало. На самом деле звонок Джека разозлил ее — она считала, что пригласить ее на свадьбу должен был не он, а Аманда. Все это она без обиняков выложила Джеку, но он только хмыкнул. Он уже понял, что угодить Луизе непросто.

Когда настала суббота, Джек и Аманда начали свой день с небольшой прогулки по пляжу в Малибу. Потом Аманда отправилась к себе домой. Джен и Луиза тоже должны были подъехать туда, чтобы помочь матери одеться. Как всякая невеста, Аманда ужасно нервничала, и пальцы ее дрожали так сильно, что ей не сразу удалось застегнуть крошечные перламутровые пуговки на новом платье. Специально вызванный парикмахер собрал ее волосы в тугой шиньон, который сделался своеобразным гербом Аманды Роббинс еще двадцать пять лет назад. И когда все было готово, она выглядела как картинка в модном журнале, а вовсе не как женщина на последнем месяце беременности. Глядя в зеркало, Аманда с трудом узнавала себя и только удивлялась, как меняют женщину платье и прическа.

— Ты выглядишь просто отлично, мама, — сказала Луиза, подходя к ней сзади и глядя на ее отражение в зеркале. Джен в комнате уже не было — она вышла в прихожую, чтобы проверить, все ли в порядке с цветами, которые привезли два часа назад.

— Спасибо, родная, — с признательностью ответила Аманда и, медленно повернувшись, посмотрела прямо в лицо дочери. — Ты не очень на меня сердишься?

Впрочем, обе они хорошо знали: что бы ни ответила Луиза, это ничего бы не изменило. Аманда все равно поступила бы так, как решила.

— Я не сержусь, — сказала Луиза и покачала головой. — Просто я все еще скучаю о папе. Правда, иногда он бывал совершенно невыносим, и все‑таки…

И ее глаза наполнились слезами. Луиза простила мать, но, что было еще важнее, она простила отца, и Аманда это поняла.

— Мне тоже очень его не хватает, Лу… Ведь мы прожили вместе долгую счастливую жизнь.

Обняв дочь, Аманда прижала ее к груди, потом отстранилась и внимательно посмотрела на нее. Луиза была упряма, и с ней иногда было трудно поладить, но в глубине души она была хорошей, доброй девочкой.

— …Но теперь у меня есть Джек, и я люблю его.

— Он и правда неплохой человек, — согласилась Луиза, но ее взгляд неожиданно стал напряженным. Она что‑то хотела спросить, но не решалась, и Аманда решила подбодрить дочь.

— Что тебя тревожит, девочка моя? — спросила она ласково.

— Скажи, мама, — задумчиво проговорила Луиза, — ты сделала бы для меня то, что ты хотела сделать для Джен? Отдала бы ты мне своего ребенка, если бы я не могла родить?

Аманда поняла, что этот вопрос мучил Луизу с самого начала и, возможно, служил главной причиной того, что их отношения в последнее время были такими напряженными.

— Ну конечно! — воскликнула она. — Я сделала бы то же самое и для тебя. Просто Джен моя помощь была действительно нужна.

— Я всегда думала, что ее ты любишь больше, — упрямо сказала Луиза. — Ты относилась к ней по‑особенному, не так, как ко мне… Если бы ты знала, мама, как меня измучили эти мысли! Ревность разъедала мне сердце даже тогда, когда я стала взрослой.

Она всхлипнула, и Аманда, потрясенная тем, что она только что услышала, снова прижала дочь к себе.

— Что ты говоришь, Лу! Какие глупости! Конечно, вы обе для меня особенные, и я одинаково люблю вас обеих. Можешь мне поверить, и для тебя, и для Джен я сделала бы все, что только в моих силах, чтобы вы были счастливы. Знаешь, когда я узнала, что Джен не может зачать, я часто повторяла себе: «Слава богу, что у моей Луизы все в порядке!» Я радовалась за тебя, как за себя. Как ты только могла подумать, что я люблю тебя меньше, чем Джен?

Луиза снова всхлипнула:

— Какая же я была глупая, мама! Вообразила себе бог знает что! Теперь я это понимаю. Джерри говорил мне то же самое; он убеждал меня, что ты любишь и меня, и Джен одинаково, но я ему не верила, злилась на него.

Аманда улыбнулась:

— Не сердись, девочка, но, выходит, Джерри умнее тебя.

Луиза кивнула и крепче прижалась к матери, и Аманда неожиданно почувствовала, что, несмотря на то что ее дочери уже взрослые, она по‑прежнему нужна им так же, как и они ей.

И тут Луиза сказала еще одну вещь, которая несказанно удивила Аманду.

— Я рада, что ты решила оставить этого ребенка себе, — пробормотала она. — Забота о малыше поможет тебе оставаться молодой… или сведет тебя с ума.

— Я думаю, и то и другое. — Аманда рассмеялась, не замечая, что и по ее щекам текут слезы.

Когда в гостиную снова вошла Джен, Аманда еще раз сжала плечи Лу и выпустила ее из своих объятий, обменявшись с нею долгим заговорщическим взглядом. В эти минуты они чувствовали себя очень близкими людьми, чего не случалось уже очень давно.

Потом Аманда повернулась к обеим дочерям и спросила, согласны ли они присутствовать при родах, когда придет ее срок.

— Я не думаю, что Джеку это по силам, — пояснила она. — Когда мы ходили на курсы подготовки к родам, ему было очень‑очень плохо.

Луиза, весьма польщенная предложением матери, рассмеялась: