Верить в себя - Стил Даниэла

— Я помню наше путешествие на яхте, — осторожно сказала Кэрол. Ее мысли и воспоминания, которым еще нужно было оформиться, не успевали за его рассказом, поэтому эти слова прозвучали не совсем кстати, но Мэтью понял и кивнул. Ободренная его вниманием, Кэрол продолжала: — Да, я помню и яхту, и наше путешествие на юг Франции. Помню Сен-Тропе, старый порт в Антибе. Мне кажется, я тоже была очень счастлива с тобой.

— Мы оба были счастливы, — со вздохом подтвердил Мэтью. В отличие от Кэрол он-то знал, что случилось дальше, и это воспоминание вызвало у него душевную боль.

— Но потом что-то произошло, — добавила Кэрол. — Тебе пришлось уехать.

— Да. — Мэтью был удивлен тем, что она вспомнила. Он сам почти забыл об этом небольшом инциденте, омрачившем их безоблачный отдых, хотя события, по требовавшие его присутствия в столице, были в свое время новостью номер один в мире. На яхту пришла правительственная радиограмма, и им пришлось в срочном порядке вернуться в Ниццу, где Мэтью ожидал высланный за ним военный самолет.

— Но что произошло? Мне кажется, в Париже кого-то убили, или я ошибаюсь? — Кэрол нахмурилась, пытаясь вспомнить подробности. — Кого?

— Произошло покушение на президента, — объяснил Мэтью. — На Елисейских Полях, на параде по случаю Дня взятия Бастилии… Я должен был стоять рядом с президентом, но предпочел поехать с тобой. К счастью, пули пролетели мимо, однако это не снимало с меня ответственности…

— Ты входил в правительство! — воскликнула Кэрол. — Я так и знала, только я забыла, как называлась твоя должность. Начальник тайной полиции? — Она прищурилась.

— Тайная полиция тоже подчинялась мне, потому что я был министром внутренних дел Франции, — ответил он, и Кэрол кивнула. Она сама вспомнила это за мгновение до того, как Мэтью произнес эти слова. Было даже странно, что она забыла так много из того, что касалось ее самой и ее жизни, но с легкостью вспомнила то, что касалось Мэтью. Да, все было так, как он рассказывал. Их яхта причалила к пирсу, они сошли на берег и на машине отправились в аэропорт. Там Мэтью ждал военный самолет, который спустя несколько минут поднялся в воздух. Мэтью очень переживал, что ему пришлось покинуть ее так неожиданно. Он чувствовал себя неловко, извинялся. К самолету Мэтью сопровождали солдаты с автоматами. Кэрол не испугалась, скорее удивилась этому. В Париж Кэрол вернулась одна.

— Кажется, это был не единственный случай, — проговорила Кэрол задумчиво. — Однажды мы катались на горных лыжах, и тебе снова пришлось срочно уехать. В тот раз за тобой прислали вертолет. — Стоило ей чуть прикрыть глаза, и она снова увидела снежные вихри, поднятые винтом мощной машины, и услышала рокот турбин.

— Да. У президента случился сердечный приступ, и мне нужно было быть рядом с ним.

— Это произошло уже в конце, не так ли? Мэтью молча кивнул. Этот случай врезался ему в память гораздо глубже, потому что именно он заставил его прийти в себя и вспомнить о своей работе — о том, что его жизнь принадлежит Франции. Как бы сильно Мэтью ни любил Кэрол, как бы ни был готов принести все в жертву ради нее, он так и не смог оставить свой пост и подать в отставку, потому что в его представлении долг перед страной был превыше всего. Это и были одна из причин, предопределивших их разрыв, который произошел довольно скоро — спустя месяц или полтора. Другой причиной была его жена, в тот период она сделала все, чтобы осложнить его жизнь. Да, им было нелегко в эти последние перед расставанием недели.

— Это было уже почти в самом конце, — сказан он. — Но между этими событиями были два счастливых года, за которые я бесконечно благодарен судьбе и тебе.

— Я почти ничего об этом не помню. — Кэрол но жала плечами, гадая, какими были эти два года, о которых Мэтью говорил с такой грустью и с таким восторгом. Она, однако, чувствовала, что он не преувеличил и что время, которое они прожили вместе, действительно было очень счастливым и радостным, хотя и небе облачным, так как у Мэтью, как он только что скачи и была весьма непростая жизнь. Высокая политика и все, что было с ней связано, составляли главный смысл его жизни. Но потом в его жизнь вместе с Кэрол вошла любовь. Кэрол заставила его сердце биться как в юности, она словно оживила его самого.

— Расскажи еще что-нибудь о нас с тобой, — попросила она.

— В наш первый год мы встречали Рождество вместе с твоими детьми в Гонтааде, в Швейцарии, — сказал он. — Потом ты стала сниматься в Англии, а я на каждый уик-энд летал к тебе. Когда ты вернулась в Париж, я встретился с адвокатами, чтобы начать бракоразводный процесс, но Арлетт снова упросила меня этого не делать, утверждая, что не в силах вынести газетной шумихи, избежать которой, учитывая мое положение, действительно было невозможно. Кроме того, мы были женаты двадцать девять лет, и я подумал, что обязан проявить к ней хотя бы элементарное уважение, коль скоро я больше ее не любил. Она знала, что мое чувство к ней давно остыло, как знала и то, что я люблю тебя, но не держала на меня за это зла. Напротив, она говорила, что хорошо меня понимает и что я ничем ей не обязан — и все же настаивала на том, чтобы мы отложили развод еще на какое-то время. В тот год как раз истекал срок моего пребывания на посту министра, и я надеялся, что, когда меня отправят в отставку, она не ранет возражать против развода, но случилось непредвиденное. Меня снова включили в состав кабинета. Когда я шел к тебе с этой новостью, я понятия не имел, как ты на нее отреагируешь, но ты согласилась подождать еще полгода, и я воспрянул духом. К этому моменту мы были вместе уже год — самый счастливый год в Моей жизни, и будущее виделось мне безоблачным и прекрасным. Я поговорил с женой, и Арлетт обещала, что не станет возражать против нашего развода. Но прошло всего несколько месяцев, и в правительстве разразился громкий скандал, в который оказались замешаны несколько высокопоставленных должностных лиц. На этом фоне мой развод мог привлечь к себе не слишком благожелательное внимание, и я попросил тебя дать мне еще год, пообещав, что по истечении этого срока сам подам в отставку и уеду с тобой в Штаты.

— Ты никогда бы этого не сделал, — вставила Кэрол. — К тому же в Лос-Анджелесе тебе было бы очень неуютно — этот город слишком не похож на Париж.

— Да, наверное, не сделал бы, — согласился с ней Мэтью. — Но не потому, что мне не нравится твоя страна. Просто я почувствовал, что у меня есть обязанности перед Францией… и перед моей бывшей женой. Я не мог их бросить и заниматься только своими проблемами, потому что это было бы нечестно. И все же я считал, что, когда я отойду от дел, ничто не помешает мне уехать с тобой хоть на край света. Так оно, наверное, и случилось бы, но снова произошло нечто непредвиденное и непоправимое.