Капитан для Меган - Робертс Нора

— Вы просто читаете мои мысли. — Нэйт с большой охотой уселся в кресло. — Спасибо за заботу.

— Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать. — Коко придвинула столик к креслу и развернула салфетку. Натаниэль подумал, что, не возьми он эту проклятую тряпку сам, Коко непременно бы повязала ее ему на шею. — Меган рассказала мне, что произошло. Что Бакстер нанял этих… этих громил. Я сама бы отправилась в Бостон поговорить по душам с этим отвратительным человеком.

Яростный огонь, сверкнувший в ее глазах, согрел его сердце. Коко была похожа сейчас на воинственную кельтскую богиню.

— Милая, против вас у него не было бы шансов. — Нэйт отведал омлет, закрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь горячей, вкусной едой. — Пусть все идет своим чередом, дорогая.

— Как это, «пусть идет»?! Ну уж нет. Ты должен сообщить в полицию. Конечно, я бы предпочла, чтобы вы все, мальчики, собрались и отправились в Бостон, чтобы подбить ему оба глаза… — Коко прижала руку к сердцу, которое забилось сильнее, едва она нарисовала в воображении эту картину. — Но, — с некоторым сожалением продолжала тетушка, — правильным будет связаться с властями и предоставить им самим разбираться со всем этим.

— Никаких копов. — Нэйт подцепил аккуратно прожаренную картофельную оладью. — Дюмон будет волноваться гораздо сильнее, оставаясь в неведении, что и когда я предприму.

— Что ж… — Обдумав услышанное, Коко заулыбалась. — Это точно. Будет жить с занесенным над ним дамокловым мечом, не зная, когда тот обрушится на его голову.

— Ага. А кроме того, если в дело вмешается полиция, Меган и мальчику придется туго.

— Конечно, ты прав. — Она мягко провела рукой по его волосам. — Я так рада, что у них есть ты.

— Хотел бы, чтобы она чувствовала так же.

— Поверь мне, она чувствует. Просто боится себе признаться, Меган пришлось слишком со многим справляться в жизни самостоятельно. А ты… Натаниэль, ты вскружишь голову любой женщине.

— Гм, вы так думаете?

— Я это знаю. Тебе, должно быть, сейчас очень больно? Можешь взять еще одну таблетку.

— Соглашусь даже на аспирин.

— Я так и подумала. — Коко достала пузырек из кармана фартука. — Выпей вместе с соком.

— Слушаюсь, мэм. — Он послушно проглотил лекарство, а потом снова вернулся к омлету. — Так, значит, вы видели Меган этим утром?

— Уже почти светало, когда я смогла уговорить ее оставить тебя и немного поспать.

Эта информация подействовала на него даже еще более благотворно, чем сытный завтрак.

— Да?

— И то, как она на тебя смотрела… — Коко погладила его руку. — Знаешь, женщина прекрасно чувствует такие вещи. Особенно когда сама влюблена. — Ее щечки слегка покраснели. — Полагаю, ты знаешь, что Нильс и я… что мы… встречаемся.

Нэйт издал неопределенный звук. Он был весьма далек от того, чтобы представить себе их вдвоем в темноте. Коко и Голландец давно уже стали для него почти как родители, и ни один ребенок, пусть даже тридцати трех лет от роду, не желает думать об этой стороне родительских взаимоотношений.

— Последние несколько недель пролетели как в сказке. Я… Знаешь, у меня был замечательный брак, и воспоминания о нем останутся со мной навсегда. В последующие годы у меня случилось несколько приятных, вполне приемлемых отношений. Но с Нильсом… — В ее глазах появилось мечтательное выражение. — Он дал мне возможность почувствовать себя такой молодой и полной жизни, почти хрупкой. И это не только секс, — добавила она, заставив Натаниэля поморщиться.

— Господи, Коко. — Он глотнул кофе, внезапно совсем потеряв аппетит. — Я знать не хочу об этом.

Она с любовью посмотрела на него и улыбнулась:

— Прекрасно понимаю, что у тебя особое отношение к Нильсу.

— Ну да. — Нэйт начал ощущать себя в кресле как в ловушке, словно пригвожденный к месту подносом с едой. — Мы много плавали вместе, и он…

— Тебе как отец, — мягко закончила Коко. — Знаю. Просто хотела, чтобы и ты знал, что я люблю его. Мы собираемся пожениться.

— Что? — Вилка со звоном упала на фарфоровую тарелку. — Пожениться? Вы и Голландец?

— Да. — Нервничая от того, что не могла понять, является ли застывшая у Нэйта на лице гримаса отражением охватившего его ужаса или просто удивления, Коко смущенно теребила гагатовые бусы на шее. — Надеюсь, ты не возражаешь?

— Возражаю? — Его сознание словно внезапно опустело. И лишь только теперь начало наполняться вновь — беспокойные движения ее рук, интонации ее голоса, встревоженный взгляд. Натаниэль отодвинул столик от кресла и встал. — Представить такую утонченную женщину, как вы, влюбленной в этого старого матроса… Вы точно уверены, что он не подсыпал вам чего-нибудь в суп?