Ставка на темную лошадку - Мартин Мишель

Спустившись вниз, Каллен встретил в коридоре Уильямса.

– Сэр, в столовой вас ждет обед. Должен заметить, мисс Стюарт сегодня особенно постаралась.

– Я не голоден, – нахмурился Каллен и тут же удивленно поднял брови, поскольку Уильямс неожиданно преградил ему дорогу.

– Возьму на себя смелость сказать, сэр, – заговорил дворецкий, – что если в это трудное время вы хотите принести семье пользу, то от еды отказываться не следует.

Каллен сердито прищурился:

– Уж не собираешься ли ты указывать мне, что делать?

– Именно так, сэр.

Сначала Уитни, потом Саманта, а теперь еще и Уильямс! Только этого не хватало. Каллен давно привык к тому, что указания раздает он, а все беспрекословно подчиняются. Однако глупо было бы не прислушаться к разумному совету.

– Сдаюсь – но только потому, что ты прав, – вздохнул Каллен и отправился в столовую.

Там уже сидел Ноэль и угощался французским пирогом с заварным кремом.

– И тебе не спится? – спросил он, поднимая глаза.

– Может быть, вечером смогу, – усаживаясь напротив, ответил Каллен. – Как Эрин?

– Не успел я уехать, как она уже крепко спала. Эрин, мой друг, из всех самая благоразумная.

– Да, я это заметил. – Каллен отрезал себе пирога, положил салат и придвинул чашку с луковым супом – тоже французским блюдом. Не приходилось сомневаться, что Бомон покорил сердце Роз Стюарт. – Кстати, насчет тебя я тоже кое-что заметил. Ты, кажется, посматриваешь в ее сторону. Смотри, если что, я тебя в клочья разорву! Она мне как сестра.

– Учту. – Ноэль улыбнулся так обезоруживающе, что Каллен не смог не улыбнуться в ответ.

– Ты настоящий друг, Ноэль. Просто не знаю, как тебя благодарить. Ты так много сделал для нашей семьи…

– Что здесь особенного? – скромно пожал плечами Ноэль. – Друзья всегда рядом в трудную минуту, разве не так?

– Друзья бывают разные, – вздохнул Каллен – он подумал об Уитни, но сразу же прогнал прочь предательскую мысль. – Просто удивительно, ты мне стал нравиться.

– Пусть это тебя не мучит, – успокоил его Бомон. – Скоро все пройдет.

Каллен рассмеялся, и остаток обеда они провели, непринужденно беседуя о бизнесе, путешествиях, лошадях.

Без четверти четыре Каллен снова входил в больницу, стараясь не обращать внимания на специфический запах и вообще не смотреть по сторонам. Однако, выходя из лифта, он сразу увидел Саманту, которая шла по коридору ему навстречу. Она остановилась, заметив его, и улыбнулась так тепло, что у Каллена защемило сердце. Ему вдруг нестерпимо захотелось сжать ее в объятиях, почувствовать, как она обнимает его… Сильно смущенный и даже слегка испуганный, он все же заставил себя улыбнуться и пошел ей навстречу.

– Как отец?

– Он проспал почти весь день, но сейчас проснулся, – ответила Саманта. – Знаешь, по-моему, он даже стал лучше выглядеть. И все благодаря Лорел.

– Ей это всегда удавалось. – И они улыбнулись друг другу.

Каллен смотрел на ее осунувшееся лицо, на усталые глаза, в которых сейчас отражалось невероятное облегчение и любовь к его родителям, и думал, что пять лет назад она выглядела не так.

После приступа Руфус прожил еще месяц. Каллен прилетел на похороны из Лондона. Неприветливое свинцовое небо сочилось дождем; он вспомнил ряды черных зонтов, которые не помогали загородиться от ужасной потери. Руфус всегда был таким энергичным, полным жизни, и его смерть, казалось, лишила мир красок. Эрин и Джин были близки к истерике, Саманта тоже не скрывала горя. Правда, она не кричала и не рыдала, но не переставала плакать – как когда-то на похоронах Тига. Когда гроб опускали в могилу, он увидел отчаяние в ее карих глазах и боль, которая, казалось, навсегда врезалась ей в душу. Однако на поминках она рассказывала милые смешные истории из жизни отца, чтобы ободрить убитых горем родных и друзей и напомнить впавшим в уныние работникам фермы о добрых временах. Каллен подумал, что уже тогда Сэм во многих отношениях оставалась для него загадкой.

А через четыре месяца произошло новое несчастье. В такой же дождливый день они хоронили Джин. Вот тогда Саманта уже не пыталась подбадривать окружающих, стараясь смягчить новый жестокий удар. Она словно окаменела и, казалось, не замечала ничего вокруг. Ее состояние показалось Каллену похожим на его собственное после смерти Тига. Он только не понимал, в чем Саманта может себя винить.

А что, если и нынешняя ее одержимость в работе объясняется желанием загладить какую-то загадочную вину?