Начать сначала - Стил Даниэла

К этому времени Никсон стал президентом, из дома приходили добрые вести. Мать Пакстон, похоже, чувствовала себя превосходно и мечтала увидеться с дочкой на Рождество, Габби тоже написала письмо, сообщая, что ждет очередного ребенка Жизнь продолжалась, но Пакстон уже не могла себе представить, каково ей будет рядом с ними. После пяти месяцев во Вьетнаме ей казалось, что она попала на другую планету.

Однажды вечером, когда они вместе с Биллом отправились поужинать, она так и сказала ему:

— Знаешь, я чувствую себя виноватой, но мне неохота возвращаться домой на Рождество. — Она хотела остаться во Вьетнаме рядом с ним. Это казалось гораздо важнее, чем поехать домой в Саванну к родным. Она и так ненавидела семейные сборища, а нынче выйдет еще хуже. За этот год она стала слишком взрослой, все так изменилось. Рождество в лоне семьи и без Квинна — это просто кошмар. Снова оказаться в Штатах означало к тому же вновь погрузиться в горестные воспоминания о Питере. Хотя теперь она совсем редко думала о нем, Пакстон понимала, что в каком-то уголке души никогда не перестанет любить погибшего. Все очень изменилось, но даже Билл понимал это чувство.

— Так почему тебе не остаться на Рождество? — Билл сознавал, что надо бы уговорить Пакстон поехать домой, но — пусть он выглядит эгоистом — ему так не хотелось, чтобы она уезжала. Последняя возможность провести несколько дней вместе, прежде чем сам он отправится домой и попробует решить, как ему обойтись с Дебби.

— Ты в самом деле этого хочешь? — Пакстон дразняще улыбнулась ему.

— Еще как.

— Тогда решено. — Она потянулась к Биллу и поцеловала его. Они вместе отправились в гостиницу и весь остаток вечера занимались любовью. Утром она отослала телекс в «Морнинг сан»

«Не могу вернуться в декабре, как планировалось. Готовлю большой материал. Буду к 15 января Пожалуйста, сообщите родным в Саванне. Пакстон Эндрюз».

Пакстон понимала, что произведет там переполох, но не терзалась угрызениями совести. Ей хотелось остаться с Биллом на их первое и, кто знает, возможно, последнее Рождество. Если он решит положить конец их роману, этого праздника у нее уже никто не отнимет. Пакстон старалась относиться ко всему философски. Приходится, когда живешь под постоянной угрозой.

Накануне Рождества они вместе сходили в церковь, а наутро проснулись в объятиях друг друга. Билл купил ей свитер в офицерском магазине, а из Гонконга, когда был там в октябре вместе с Дебби, прихватил изящный золотой браслет. В браслете сверкал бриллиант, Билл сам надел его на руку Пакс и поцеловал ее, а девушка вручила ему красивые часы, тоже из офицерского магазина, несколько книг, которые выписала из Штатов, зная его вкусы, и забавные штанишки, которые обнаружила на черном рынке. Все это были пустячки, просто в тех обстоятельствах не нашлось ничего лучшего, однако браслет, который Билл подарил ей, оказался и в самом деле дорогим и красивым, а внутри тонкой гравировкой были обозначены их инициалы и дата — Рождество, 1968.

— Первое из многих, — намекнул Билл, целуя ее.

Днем они отправились на рождественский спектакль, понравившийся всей публике. В тот день в Дананг приехал Боб Хоуп, ему аплодировало десять тысяч солдат, не говоря уж о женщинах. Гвоздем программы стало шоу Анн-Маргет, хотя Пакстон и считала, что показывать солдатам сексуальную символику означает только дразнить их, но люди все равно радовались. В конце спектакля генерал Абраме приколол к рубашке Хоупа медаль «За выдающиеся заслуги», и все стоя аплодировали ему.

На спектакле Пакстон и Билл столкнулись с Тони Кампобелло, видели они и Ральфа — он готовил репортаж для «Ассошиэйтед Пресс». Тот привел с собой Франс и ее сына, Ана, который выглядел очень мило и казался точной копией своей матери. Билл и Пакстон немного поболтали с Ральфом и Франс, а потом двинулись дальше и больше уже не встречались с ними.

Толпа все росла, и они уже не натыкались на Тони или еще на кого-нибудь из парней Билла. Тони держался подчеркнуто холодно, когда разговаривал со своим капитаном и с Пакстон. Он так и не избавился от недоброго чувства по отношению к девушке и не старался ей угодить. Все это уже не имело значения.

Через месяц и она, и Билл вернутся домой. Они часто говорили о том, как это странно, что они окажутся в одном и том же городе, но не будут вместе.

— Это ненадолго, — постоянно уверял ее Билл, но Пакстон сомневалась, как все сложится, когда он вновь увидит своих детей и по-настоящему почувствует себя дома. Она предчувствовала, что ему уже не так легко будет покинуть их, как он утверждал теперь, в разгар романа.