Радуга - Стоун Кэтрин

— О чем ты говоришь, Алекса? Ты начала встречаться со мной только из-за вражды с Хилари? А я был лишь пешкой в какой-то мелочной разборке?

— Я совсем не горжусь этим, Роберт, но, если честно, я не знала, что все зайдет так далеко. Если бы я знала, что ты можешь всерьез подумать о женитьбе…

«Да как же ты могла не знать? — думал потерявший дар речи Роберт. — Разве каждое мгновение, проведенное нами вместе, такое страстное, такое сладостное, не шептало, не кричало тебе, что я хотел бы прожить с тобой всю оставшуюся жизнь?»

Но эти чудесные мгновения любви Роберт провел со своей Алексой, а не с той незнакомкой, что говорила с ним сейчас противным мурлыкающим голосом, которого он никогда прежде не слышал.

— Прошу тебя, Роберт, пойми меня правильно, — продолжал все тот же чужой голос. — Наша связь вовсе не была для меня испытанием. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с тобой. Ты — великолепный мужчина, но ты — во вкусе Хилари, а не в моем. Пожалуйста, не сомневайся в том, что я очень забочусь о твоей карьере и никогда не сделаю того, что могло бы причинить тебе зло.

«Но ты уже принесла мне страшное зло! Я люблю тебя, Алекса. О-о, как же я тебя люблю! Но для тебя моя любовь была лишь игрой?»

— Алекса… — прошептал Роберт шепотом любви, которым говорил с Алексой в постели, шепотом любви к женщине, которая где-то все-таки существовала; ведь существовала же?

И сейчас Роберт отчаянно хотел пробиться к этой милой, любимой женщине.

— Алекса…

«Ах, Роберт…» — ответило ее любящее сердце, безмолвно разрываясь от невыносимой боли.

Как же она любила человека, так нежно говорившего с ней! Его отчаяние могло бы сравниться только с отчаянием самой Алексы. Как же ей хотелось верить всю оставшуюся жизнь, что любовь, их любовь существует где-то в глубине души сенатора Роберта Макаллистера, чудесная часть его личности, любившая Алексу так же сильно, как она любила его. Почему этот человек не мог сказать честно грустное «прощай» своей любви? Ведь Алекса никогда его не предаст. Неужели он этого не понимает?

— Мне очень жаль, Роберт. Прощай.

— Все кончено, Кэт, — сказала она младшей сестре, позвонив десять дней спустя на Риверсайд-драйв.

— Кончено?

— Связь с женатым мужчиной всегда обречена на поражение. Я знала, что так получится.

— Алекса, как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке, — бодро ответила Алекса, хотя с каждым днем ей становилось все труднее изображать беззаботное веселье.

Подобное представление требовало от нее неимоверных усилий и до такой степени высасывало энергию, что теперь Алекса ощущала себя по-настоящему больной. Она чувствовала себя все хуже и хуже. Шок угас, оцепенение исчезло, оставив Алексе острую, невыносимую боль. Минуту спустя со слезами в голосе она призналась:

— Нет, Кэт, я вовсе не в порядке. Мне очень одиноко.

— Ах, Алекса, чем я могу тебе помочь?

— Просто напоминай мне всякий раз, когда я почувствую к себе хоть капельку жалости, что получила совершенно по заслугам.

— Но я в это не верю!

— Знаю, — сказала Алекса с благодарностью. С самого начала ее отношений с Робертом младшая сестра, так же как и Джеймс, заботилась единственно о счастье Алексы.

— Ты любила его, Алекса, а любовь всегда права. И… ты никогда не заслуживала печали.

— Спасибо тебе. Все это так еще свежо. Мне кажется, что сейчас нужно совсем немного… нет, много времени, чтобы все это забыть. — Алекса вздохнула. — И мне нужно вырваться из этого города. Я с таким нетерпением жду Рождества в Топике.

— Я тоже.

— А в конце следующего месяца, после окончания съемок «Пенсильвания-авеню», быть может, предприму нечто вроде кругосветного путешествия. Я и раньше об этом подумывала, но всякий раз в перерывах между съемками появлялись другие проекты. Сейчас у меня нет никаких планов, и потому будет еще один свободный месяц, ведь съемки очередной серии начнутся не раньше августа. Так что меня ждут целых шесть месяцев ничегонеделания.

«Ничегонеделания. За исключением того, что ты сама обещала себе вот уже много лет потратить время на выяснение того, кто же такая Алекса». Она подавила в себе вспышку паники, почувствовав ленивый смешок дремлющего монстра, и продолжала:

— Наконец-то у меня неожиданна появилась уйма свободного времени и пространства — как раз то, что мне нужно Но именно сейчас больше всего мне нужен Джеймс.

— Джеймс? — тихо переспросила Кэтрин. «Но…» — запротестовало ее сердце, и тут же вмешался рассудок: «Но что? Думаешь, Джеймс твой? Вряд ли! Вспомни: ведь он же даже ни разу не поцеловал тебя. Просто заставил тебя испытать нечто прекрасное, особенное, — почувствовать себя совершенно счастливой. Но это лишь потому, что сам Джеймс замечательный и особенный — мужчина, который позаботился о наивной младшей сестре прекрасной, искушенной женщины, которую всегда любил. А теперь Алекса свободна и хочет снова вернуться к Джеймсу, и как только уверенная в себе блестящая актриса кивнет…» — Тебе нужен Джеймс?