Радуга - Стоун Кэтрин

— Убирайся!

— Да, номер действительно забронирован, — подтвердил администратор знаменитой далласской гостиницы «Мэншн», когда Алекса позвонила, представившись секретаршей сенатора Макаллистера, — Номер для новобрачных, согласно заявке сенатора.

— Благодарю вас.

Дрожащими руками Алекса положила телефонную трубку. Она поверила глазам, тону и уверенности Хилари, но до этой самой минуты она не верила ее жестоким опустошающим словам.

«И я до сих пор им не верю! И не поверю, пока не услышу их от Роберта. Он скажет мне правду, какой бы она ни была. Я знаю, он не солжет!»

За все месяцы их любви Роберт ни разу не упоминал о Хилари или об их браке. Плененная страстной любовью, Алекса беспечно полагала, что в супружестве Роберта не было никаких теплых чувств, что оно вынужденно продолжалось только из-за политической карьеры Роберта. И Алекса от всей души желала оставаться (пусть и тайной) любовью Роберта вечно, потому что безгранично верила в их любовь.

Но что, если он действительно любит Хилари? Что, если он пришел к Алексе, только чтобы отомстить своей жене, так жестоко его обидевшей? Что, если отчаянная страсть к Алексе была на самом деле скрываемой страстью к Хилари?

— Нет! Я не верю! — громко крикнула Алекса серому небу, уже темнеющему, хотя еще совсем недавно перевалило за полдень, — зловещее предвестие надвигающейся долгой, холодной зимы. «Прошу тебя, Роберт, позвони мне. И пожалуйста, какой бы ни была правда, пусть даже та, что сказала Хилари, пожалуйста, скажи мне сам!»

Роберт позвонил без десяти два. В суматохе дел и обязанностей этого дня, когда в два часа ему предстояло отправиться в Кэмп-Дэвид, Роберт не смог вырвать ни одной свободной минутки, чтобы позвонить Алексе раньше. Телефон в его офисе беспрерывно разрывался звонками, включая и несколько раздражающих анонимных звонков, когда абонент на том конце провода не произносил ни слова; и кроме того, был просто нескончаемый поток посетителей, непременно и срочно желавших поговорить с сенатором Макаллистером.

Это был какой-то безумный день, но всякий раз, чувствуя, что дают о себе знать последствия бессонной ночи, измотанный сенатор вспоминал об обещании, данном ему Хилари. Это придавало новые силы. Роберт хотел немедленно рассказать обо всем Алексе, но считал, что должен сделать это спокойным, ласковым шепотом, держа любимую в своих объятиях. В последний раз перед шестимесячной разлукой.

Набирая номер Роуз-Клиффа, Роберт почувствовал, как лучше всякого противоядия любым горестям разливается в душе теплое, радостное предчувствие их встречи.

Лицо его засветилось нежностью, когда он услышал в трубке голос Алексы.

— Здравствуй, дорогая!

Алекса почувствовала, как его нежная сила благотворно умиротворяет исстрадавшуюся душу и стирает из памяти визит Хилари: ее не было, все это только мираж, гнусная ложь.

— Роберт, как проходит твой день? Ты не передумал приехать на ужин?

— Ах, Алекса, этот уик-энд у нас не получится.

— Почему? — «Нет! Прошу тебя, нет!»

— Президент хочет, чтобы я приехал в Кэмп-Дэвид.

— Что-нибудь сверхсекретное? То, что не появится в прессе? — «То есть никакой возможности подтвердить или опровергнуть слова Хилари?»

— Что? Ах да, кажется, так. Алекса? Мне очень жаль, — нежно произнес Роберт, удивившись неожиданной напряженности в ее голосе: он ожидал услышать разочарование, но не внезапное исчезновение нежности.

— Мне тоже.

— Дорогая, я должен сейчас ехать. Машина ждет. Я вернусь в воскресенье поздно ночью. Я позвоню тебе, если будет не слишком поздно, хорошо?

— Хорошо.

— Я люблю тебя, Алекса. «Я тоже тебя люблю».

Глава 17

Анонимные звонки без ответа в офис Роберта делала Хилари. Она записала голос мужа, его вежливое «алло?», перешедшее после нескольких раздражающих звонков в нетерпеливо-требовательное: «Алло? Алло? Кто это?» Хилари записала все это на высокочувствительный мини-диктофон, один из многих, что Роберт хранил по всему дому для подготовки к речам, и, используя второй диктофон, свела ответы Роберта в одну запись: два приятных «алло», один за другим, далее — пауза, и потом раздраженный голос, после которого записала собственные слова, произнесенные тягуче-страстным тоном: «Роберт, кто это? Скажи им, чтобы прислали еще шампанского».

Покончив с записью, Хилари упаковала большой чемодан, вызвала такси до аэропорта и вечером уже сидела в салоне первого класса самолета, взявшего курс на Даллас. Потягивая шампанское, она молча салютовала дорогому, оплаченному ею пустому соседнему креслу и международному конфликту, вынудившему Роберта неожиданно отправиться в Кэмп-Дэвид. Несколько часов спустя Хилари уже была в огромном вестибюле шикарного «Мэншна», готовая небрежно пробормотать администратору, что ее муж прибудет поздним рейсом. Но объяснения не потребовались. Очевидно, всякому было ясно, что обстоятельства могли в любой момент заставить важного и занятого сенатора отложить поездку.