Версальская история - Стил Даниэла

— Что за глупости, Куп! — весело рассмеялась Алекс. — Джимми еще не пришел в себя после смерти жены, на женщин он и смотреть не хочет. Марк говорил мне, что он до сих пор плохо спит по ночам и мало ест. Когда я впервые увидела его, он выглядел ужасно. Я даже подумала — ему необходимо обратиться к психологу и пропить курс антидепрессантов. В последнее время, правда, он выглядит лучше.

Впрочем, самому Джимми я ничего об этом не говорила — не хотела лишний раз напоминать ему о его горе.

— Могла бы и сказать, — сварливо заметил Куп. — А еще лучше — пропиши ему эти антидепрессанты, и дело с концом. По крайней мере, он не будет так на тебя действовать.

— Я не могу ему ничего прописать, потому что я не его врач, — улыбнулась Алекс и, обняв Купа за шею, поцеловала его. — Я — твой врач, и я знаю одно превосходное лекарство от плохого настроения.

Ее руки скользнули ему под рубашку, и Куп расслабился.

Несмотря на это, Алекс было совершенно ясно, что вечер у Фридменов ему не понравился. Сама же она прекрасно провела время. Алекс очень любила общаться с разными людьми, шутить, разговаривать, к тому же все Фридмены и Джимми ей нравились. Алекс считала — ей очень повезло, что такие приятные люди живут совсем рядом.

— Кстати, о том, кто к кому неравнодушен, — сказала она и лукаво улыбнулась. — Ты заметил, что Марк и Тайрин нравятся друг другу?

Куп нехотя кивнул. Марк казался ему достаточно скучным и ограниченным типом, который только и умеет, что рассуждать об этих дурацких налогах.

— Мне кажется, Тайрин могла бы найти себе кого-нибудь получше. Она совершенно исключительная женщина. Я собираюсь свести ее кое с кем из моих знакомых продюсеров.

У нее была довольно скучная жизнь; судя по ее рассказам, этот ее бывший муж — просто ничтожество. Мне кажется, ей не хватает развлечений, роскоши, блеска.

Алекс с сомнением покачала головой. У нее сложилось иное мнение. Тайрин не произвела на нее впечатления человека, который стремится к праздности и удовольствиям, и именно это ей больше всего понравилось в дочери Купа.

Тайрин была практичной, здравомыслящей, самостоятельной женщиной, и Марк подходил ей гораздо больше, чем любой из голливудских продюсеров с их беспорядочной жизнью, депрессиями, вечеринками далеко за полночь и разъездами по всему земному шару. Однако она не стала возражать, поняв, что стремление Купа познакомить дочь с людьми, которых он ценил больше всего, объясняется вовсе не решимостью сделать это на самом деле (Куп был достаточно здравомыслящим человеком, чтобы что-то навязывать Тайрин), а желанием выказать дочери свое расположение. Куп гордился, ею, и Алекс считала, что вполне оправданно, даже если сбросить со счетов его отцовские чувства.

— Поживем — увидим, — сказала она неопределенно. — В конце концов, у Тайрин своя голова на плечах, и мы ей не указ.

— Да, — кивнул Куп. — Тайрин сама знает, что ей нужно.

Просто я хочу дать ей возможность выбора.

Потом они отправились в спальню и занялись любовью.

После этого его настроение значительно улучшилось — он чувствовал себя так, словно отвоевал потерянные территории. И все же присутствие посторонних молодых мужчин так близко от обеих «его женщин» продолжало раздражать Купа. Увы, он ничего не мог с этим поделать, и ему оставалось только смириться с существующим положением, но, засыпая, Куп поклялся, что, как только истечет срок договора, он выселит Марка и Джимми из поместья и подыщет других жильцов.

Когда на следующее утро Куп проснулся, Алекс уже уехала на работу. В этот день Куп и Тайрин собирались отправиться в Малибу, чтобы встретиться с его друзьями. Позавтракав, они уехали и вернулись довольно поздно, поэтому Куп позвонил Алекс только в десять вечера. Он и Тайрин прекрасно провели время, и в его голосе не было ни следа вчерашней раздражительности. Куп хотел повести Алекс в кино, и она обещала, что приедет в «Версаль» завтра вечером.

Потом к телефону подошла Тайрин, и Алекс поболтала с ней. Когда Куп вышел, Тайрин сказала Алекс по секрету, что Марк пригласил ее поужинать с ним и что завтра они идут в ресторан.

После разговора Алекс отправилась в свой кабинет и, не раздеваясь, легла на раскладушку. В отличие от Купа у нее был тяжелый день; впрочем, на работе она всегда спала одетой на случай, если случится что-нибудь серьезное и ей надо будет срочно бежать в реанимационную. По той же причине Алекс никогда не спала крепко; пока тело отдыхало, сознание ее бодрствовало примерно на четверть. Этого, как правило, хватало, чтобы прислушиваться к шагам в коридоре, к телефонным звонкам, попискиванию приборов. Даже во сне Алекс продолжала оценивать обстановку в отделении, и бывали случаи, когда она вскакивала с раскладушки еще до того, как сиделка приходила будить ее, чтобы сообщить о каких-то неприятностях.

Сегодня к тому же Алекс томило какое-то недоброе предчувствие, поэтому она нисколько не удивилась, когда в четыре часа утра зазвонил телефон, стоявший на картотечном ящике. Алекс мигом схватила трубку и поднесла ее куху, одновременно нашаривая ногами на полу туфли.

— Мэдисон слушает, — сказала она, чувствуя себя полностью проснувшейся и готовой к действиям. Ей, однако, потребовалось несколько мгновений, прежде чем она узнала голос Марка. Алекс никак не ожидала, что он ей позвонит на работу, да еще в такое время, поэтому в первую секунду растерялась.

Что-то стряслось, подумала она, пытаясь унять тревогу.

Что-то случилось с детьми. Или с Купом. Но тут же она подумала, что, если бы Купу стало плохо, ей позвонил бы не Марк, а Тайрин.

— Что-нибудь произошло? — спросила она взволнованно.

— Несчастный случай. — В голосе Марка слышалось отчаяние.

— С кем? — Быть может, подумалось Алекс, пострадали и Куп, и Тайрин. Она не знала, что сегодня Тайрин ночевала у Марка в гостевом крыле. Его дети все еще были у друзей, и он пригласил ее к себе выпить по рюмочке и поболтать.

— Произошла автомобильная авария, — сказал Марк.

— Куп?.. — Алекс чуть не задохнулась от ужаса. Она очень любила его, и ей страшно было подумать, что с ним… что его…

— Нет, Джимми. Я еще не знаю толком, что произошло.

Буквально неделю назад мы с ним говорили, как плохо, что ни у него, ни у нас нет здесь родственников или близких людей, которым можно было бы позвонить в случае… в случае, если с одним из нас что-то произойдет. Джимми записал мое имя и телефон в свой ежедневник или в записную книжку. Только что мне позвонили из вашей клиники. Кажется, он в отделении травматологии — я не понял точно, и мы с Тайрин решили, может быть, ты сумеешь разузнать все подробнее. Мы постараемся приехать как можно скорее.