Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел

Фейт слишком сильно любила его, чтобы рассказать эту самую правду:

— Не могу.

— Ты можешь сказать мне все.

Она покачала головой:

— Это не могу.

— Ты нашла кого-то другого?

— Нет!

Он закрыл глаза, а когда снова открыл, в них светилось облегчение:

— Тогда что?

— Тебе лучше не знать.

— Почему ты не позволишь мне самому судить об этом?

И снова Фейт покачала головой, ее глаза наполнились слезами.

— Ты не можешь просто оставить эту тему? Не можешь просто поверить мне на слово, что тебе лучше не знать?

Где же Лейла, когда Фейт так нуждается в ней? Такая сильная. Которая может выдержать допрос и придумать правдоподобную ложь.

Тай сложил руки на груди, выглядя по-настоящему агрессивным хоккеистом:

— Я не сдвинусь с места, пока ты все не расскажешь.

Стоит ей сказать ему, и он уйдет. Уйдет навсегда. Возможно, злой, но у него будет ответ.

— У Лэндона есть наши фотографии, — сдалась Фейт.

Тай опустил руки, а брови взлетели до самых волос:

— Сын Вирджила?

Фейт кивнула:

— Я должна продать ему команду, или он пошлет снимки в газеты и развесит билборды, как с нашим фото для пиара.

— Ты продаешь ему команду?

— Я должна.

Облегчение в его глазах сменилось огнем, и он сказал:

— Черт побери.

Фейт узнала этот огонь. Она видела его на большом экране в глазах Тая, когда он загонял своих соперников в угол.

— У меня нет выбора.

Он отступил и сделал глубокий вдох через нос. Пебблс снова бросилась на стекло, и Тай подошел к двери, чтобы впустить собачку.

— У тебя есть выбор. Я придумаю что-нибудь.

— Ты не можешь решить эту проблему, Тай. Он сделает это. Он не блефует. Он уничтожит тебя, чтобы получить то, что хочет.

— Он не может уничтожить меня, Фейт. — Тай ткнул пальцем в сторону Пебблс, прыгавшую на задних лапах: — Да опусти ты наконец свой зад на пол!

Собачка перестала гавкать и села. Фейт это впечатлило бы, если бы ее голову не занимали более важные вещи.

— Он собирается продать тебя, но я надеюсь, у меня получилось убедить его, что ты бросил меня. Не думаю, что он сделает это сейчас. Поэтому твой приход сюда еще более рискованный. Ты должен уйти. Незаметно выбраться отсюда. На всякий случай.

Фейт ожидала какую-то благодарность. Но вместо этого глаза Тая сузились еще больше:

— И ты не собиралась рассказать мне об этом?

Фейт снова еле сдержала слезы:

— Нет.

Убийственно тихим голосом он спросил:

— Почему, черт возьми, нет?

Она думала, что все объяснила.

— Потому что прямо сейчас у тебя есть много других поводов для беспокойства.

— И что ты придумала? Что должна пожертвовать собой и отдать команду?

Фейт стерла внезапно появившуюся под глазами влагу:

— Я знаю, как важно для тебя выиграть Кубок.

— А ты не думаешь, что тоже важна для меня? — Фейт замерла, опустив руки. — Вижу, что не думаешь. — Он скрестил руки на груди, как будто злился на что-то. Не на что-то. На нее. — А ты не очень высокого мнения о себе. Или это обо мне ты не очень высокого мнения?

— Я очень высокого мнения о тебе, — Фейт смутилась и покачала головой. — Почему ты злишься на меня?

— Почему? — недоверчиво спросил он — Я провел прошедшие дни в аду. Чуть не ударил твоего помощника, потому что он видел тебя, а я нет. Я слонялся по городу вне себя от беспокойства, злой, а ведь всего этого можно было избежать.

Теперь пришла ее очередь выказать недоверие. Он чуть не ударил бедного Джулса.

— Почему ты так поступал?

— Ты должна была рассказать мне все. Ты должна была позволить мне позаботиться об этом. Меня это тоже касается. Ты на самом деле веришь, что я бы позволил тебе избавиться от хоккейной команды, чтобы прикрыть мою задницу?

Фейт кивнула и попыталась все убедительно ему объяснить:

— В течение пяти лет я позволяла Вирджилу заботиться обо мне. Теперь пришла моя очередь заботиться о ком-то.

Тай невесело рассмеялся:

— Ты хочешь заботиться обо мне?

— Да.

— Если я позволю тебе делать это, что за мужчиной я стану? — Фейт не совсем поняла, что он имеет в виду, и Тай пояснил: — Это сделает меня слабаком.