Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара

В страхе из-за того, что это все равно произойдет, и не желая взглянуть в лицо этому факту, она аккуратно опустила руку матери на простыню и, пятясь задом, вышла из комнаты.

Пятница в расписании у Кэйси была днем повышения квалификации – она обычно посещала семинары, встречалась с коллегами, читала специальные журналы. Изредка она ходила на пляж, называя это восстановительной терапией.

В это утро пятницы она тоже направилась к морю, но не за тем, чтобы расслабляться на пляже. Ей нужны были ответы, и Рут Ангер была единственным оставшимся человеком, у кого они могли быть.

Конечно, вначале она позвонила ей. Она не собиралась проделывать весь путь до Рокпорта только затем, чтобы обнаружить, что Рут нет дома. Рут взяла трубку. Кэйси тут же повесила свою. Детство? Возможно. Но у нее было право на возвращение в прошлое. Ее презрение к Рут брало начало в подростковом периоде, когда она впервые узнала о ее существовании. Из-за отсутствия других объяснений того факта, что Конни игнорировал собственную дочь, она сделала козла отпущения из Рут.

Согласно первому сценарию, Рут украла Конни у Кэролайн или что-то вроде того. Конни был уже готов позвонить Кэролайн, но тут появилась Рут, отвлекла его внимание и пригвоздила к месту рядом с собой.

Согласно другому сценарию, Рут настроила его против Кэйси. Когда Конни заговаривал о том, чтобы связаться с Кэйси, Рут устраивала ему бурные сцены ревности. Она хотела, чтобы они завели собственного ребенка, а не отвлекались понапрасну на какой-то продукт случайной связи – который, возможно, вовсе даже и не его ребенок, говорила ему Рут в фантазиях Кэйси, потому что мы понятия не имеем, с кем еще встречалась в это время Кэролайн Эллис.

Фантазии Кэйси дошли даже до того, что Рут похищала письма, которые Конни писал ей.

Конечно, постепенно эти сценарии рушились. Чем больше Кэйси узнавала о работе человеческого разума – и чем больше наблюдала за Конни, – тем большую ответственность за его поведение она стала возлагать на него самого. Правда, это не означало, что Рут оказалась полностью реабилитирована. Кэйси не понимала, почему, особенно после того, как прошли годы, а детей у них так и не появилось, она не убедила Конни проявить хоть малейшее внимание к его единственному ребенку. Кэйси не понимала, почему Рут не сделала первый шаг сама – не позвонила, чтобы сообщить о смерти Конни, и не связалась с ней после этого.

Все эти мысли роились у нее в голове, пока она ехала на север. Когда она повернула на северо-восток, они начали больше беспокоить ее, а когда она доехала до Глочестера, то подумала, не повернуть ли обратно. Но у нее не было другой возможности узнать то, что она хотела. К тому же, поразмыслив, она решила, что, если не сможет сдержаться и выскажет Рут что-либо нелицеприятное, в этом не будет ничего такого, чего бы та не заслужила.

Дорога к дому Рут от центра города была ей известна. Ей уже приходилось бывать здесь – конечно, она не проделывала специально весь путь из Бостона ради того, чтобы взглянуть на дом Рут, но за последние двенадцать лет она проезжала мимо раза четыре или пять, когда бывала в Рокпорте по другим делам.

Дом не сильно изменился за это время, разве что потемнел от соленых морских ветров. Он стоял в конце улицы, заросшей низкорослой травкой и прибрежными кустарниками, – дом в приморском стиле, с крытой шифером крышей, поднимавшейся назад и вверх от традиционных дверей с окошками по бокам. Кэйси поставила машину напротив и пошла к дому по выложенной камнем дорожке. Она позвонила и стала ждать, глядя себе под ноги и недоумевая, чего ради она сюда приехала, но из-за упрямства не собиралась уходить.

Дверь отворилась.

Кэйси знала Рут в лицо. Она видела ее рядом с Конни во время обедов с коллегами и совсем недавно на заупокойной службе. Каждый раз Кэйси думала, что ее облик соответствует шаблонным представлениям о художнице. Однако сейчас понятие шаблонности как-то не вязалось с внешним видом Рут. Во-первых, за прошедшую неделю ее волосы, раньше прикрывавшие уши, укоротились до состояния пушистой шапочки. Обычно тусклая седина сегодня словно светилась, а всегда гладкая прическа была небрежно растрепана ветром. Она была худощавой, на несколько дюймов выше Кэйси. На ней была голубая рубашка поверх майки без рукавов и шорты. Ногти на босых ногах были выкрашены в яркий оранжевый цвет.

Она выглядела… выглядела настолько похожей на то, как в представлении Кэйси должна была бы выглядеть Кэролайн лет через десять, что у нее перехватило дыхание.