Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич

Происхождение богатства — вопрос весьма щекотливый, однако, ключевой и непременно требующий однозначного ответа.

Сюнь-цзы продолжает: «Лучше сначала дать возможность народу получить выгоду и лишь затем отобрать часть ее, чем совсем не давать народу возможности получать выгоду и отнимать ее у него».

Понятно, что только недобросовестный временщик и враг государства может установить налоги, сдерживающие развитие экономики. Только дебил не понимает, что выгоднее отобрать десять процентов с миллиона, чем семьдесят процентов — с рубля.

Размышляя о принципах управления государством, Сюнь-цзы высказывает далеко не новую, но неизменно актуальную мысль о выдвижении на высшие должности людей мудрых и способных, мысль, бесспорно, ценную, однако едва ли осуществимую ввиду того, что выдвигать-то должны тоже люди, а вот среди них мудрые и одаренные почти не встречаются, так что ситуация, можно сказать, тупиковая.

И еще одна ценная, но, увы, традиционно игнорируемая мысль о том, что народ можно заставить быть единым в своих стремлениях, но нельзя обсуждать это в его присутствии.

И тут уж ничего не поделаешь.

Последним, пожалуй, из древнекитайских философов — легистов («законников») можно назвать Хань-Фэя (288—233 гг. до н.э.).

Он провозглашал безусловное верховенство закона как непреложное условие процветания государства. Только закон и никакие иные факторы обуславливает политику правителя, если он действительно стремится к позитивному результату своего правления.

«Правитель, — писал Хань-Фэй, — ни в коем случае не должен делить ни с кем свою власть. Если он уступит чиновникам хотя бы крупицу власти, они тут же превратят эту крупицу в сто крупиц… Надо постоянно поддерживать в чиновничьей среде атмосферу подозрительности и взаимного недоверия, раскалывать ее на противоборствующие группировки и тем самым добиваться ослабления влияния чиновничества на власть».

Естественно, у Хань-Фэя и речь не шла о чиновниках как носителях власти. Он советовал держать их в постоянном страхе за свою судьбу, угрожать им уничтожением их семей и развивать систему всеобщего доносительства. Всякий обман государя со стороны представителей этого подлого сословия следует, по мнению философа, расценивать как тяжкое преступление, расплата за которое — смерть и только смерть. Начинать казни следует с самых высших чиновников…

Идеями Хань-Фэя руководствовался первый император Китая, которого звали Цинь Шихуанди, тот самый, который приказал закопать живьем в землю 460 конфуцианцев, тот самый, который начал строительство Великой Китайской стены вдоль всей северной границы страны.

Целью создания этого циклопического сооружения была защита от кочевников — гуннов, постоянно угрожавших пограничным уездам Китая.

Работы по строительству стены продолжались с перерывами около 1500 лет. Длина стены — почти 4000 километров, а ширина позволяет проехать по ней шеренге из пяти всадников.

Стена, разумеется, не могла сама по себе решить проблему гуннов, даже если бы ее можно было возвести в одночасье. Эта проблема была решена позднее, когда китайские императорские армии двинулись на запад, осваивая Среднюю Азию и прокладывая так называемый Великий шелковый путь, по которому везли из Китая шелк, очень ценившийся во всем мире, способ производства которого был засекречен на уровне важнейшей государственной тайны.

Что и говорить, китайцам того времени было что прятать от посторонних глаз и ушей: бумагу, порох, чай, компас, сейсмограф, небесный глобус, ракету, лак, тушь, целый ряд технологий и т.д.

Авторов подавляющего большинства этих великих изобретений мы не знаем, но то, что любое из них оправдывало многовековое существование миллионов и миллионов, — несомненно.

Мадам Клио получила на память от Древнего Китая еще и экзотику массового мышления, быта и нравов.

Китайское мировоззрение по сути своей в корне отличалось от принципов восприятия окружающей жизни большинства других народов, исповедующих веру в богов, созданных человеческим воображением.