Инь и Ян - Акунин Борис

Инга: Ян, что ты молчишь?

Маса подходит к Яну, молча отбирает у него веер, аккуратно кладёт в футляр.

Ян: Вы бредите, чиновник особенных поручений!

Фандорин: Меня не было в усадьбе, когда зачитали завещание, но я выслушал с-свидетелей. Вы долго отказывались давать отцу коньяк и отправились за флягой, только когда Казимир Борецкий согласился отдать веер мистеру Диксону.

Ян: Совпадение!

Фандорин: Если бы яд во флягу подсыпал Диксон, он не позволил бы вашему отцу выпить, пока не получит веер. Нет, Диксон о яде не знал! Вы же, вдруг согласившись принести коньяк, сорвали сделку, и веер остался у вас.

Инга: Но ведь за веером охотился Диксон, вы сами говорили!

Фандорин: Да, и он заранее столковался с Яном Казимировичем. Должно быть, больной сообщил Диксону, что собирается завещать веер племяннику. Не деньги, которые растратил бы опекун, а именно веер. Сигизмунд Борецкий свято верил в магические свойства веера… Тогда, в Японии, он сказал мне: «Если я добуду веер, я побоюсь им воспользоваться. Осуществить свои желания за счёт остального мира? Для этого я недостаточно подл. Улучшить мир, причинив вред себе? Для этого я недостаточно благороден. Так и буду сидеть, как собака на сене…» Дядя любил вас, вы навещали его в усадьбе. И Диксон предложил вам выгодную сделку: вы уступаете доктору веер за хорошие деньги. За хорошие, но не за миллион. Помните, как при упоминании о миллионе у вас сорвалось с языка: «Подлец! Пройдоха!» Диксон и вправду был пройдоха. Присмотревшись к Казимиру Борецкому, он сообразил, что может заполучить веер у опекуна совершенно законным образом и без вашей помощи, причём задёшево. И тем самым подписал вашему отцу смертный приговор — вы не могли допустить, чтобы куш уплыл из ваших рук.

Инга: Ян, почему ты не отвечаешь? Скажи, что всё это неправда!

Фандорин: Говоря мне о настоящем убийце, Диксон имел в виду вовсе не Аркадия, а вас. Это вы были под окном, вы и стреляли. И тогда, и потом в саду, и теперь. Все четыре пули выпущены вами. Улики подтверждают это.

Инга: Ян, ну скажи же, что это неправда! (Порывисто хватает его за руку.) Я поверю не уликам, я поверю тебе!

Ян (рассеянно — он сосредоточен на другом): Славная, самоотверженная Инга… Боюсь только, полиция будет менее великодушна. Что же делать?

У всякой задачи, даже самой сложной непременно должно быть решение…

Инга: Ян, не мямли, говори!

Ян: Тс-с-с. Ты мешаешь мне думать… Должно быть решение…

Инга: Ян!

Ян (быстро): И, кажется, я нашёл его!

Инга (радостно): Правда?

Ян: Только тебе, милая, оно вряд ли понравится.

Хватает Ингу левой рукой за правую, рывком разворачивает к себе спиной. Обхватывает левой рукой за горло. Правой рукой вынимает из внутреннего кармана шприц. Фандорин и Маса срываются с места.

Ян: Стоять!!! У меня здесь столбнячный раствор! Одно движение, и она обречена!

Фандорин (остановившись): Маса, угоку на!

Маса замирает.

Ян: Вот и решение — парадоксальное, но эффектное.

Инга теряет сознание, так что Яну приходится удерживать её на весу.

Ян: Даже слишком эффектное… Однако, как тяжелы бывают романтические барышни…

Фандорин: Чего вы хотите?

Ян: Оба — пять шагов назад. А то знаю я вас, прыгунов японских. Это, как вы говорите, раз.

Фандорин и Маса отступают назад.

Ян: Револьвер сюда. Это два.

Фандорин кладёт на пол и толкает револьвер.

Ян выпускает Ингу, она оседает на пол. Он подхватывает револьвер, взводит курок, наводит попеременно то на Фандорина, то на Масу. Шприц прячет в карман.

Ян: Ай, да Николайер! Мой славный Николайер! Теперь три. Пусть ваш Санчо Панса тем же манером переправит мне веер.

Фандорин: Маса, сэнсу-о карэ-ни.

Маса суёт руки в карманы и стоит, набычившись.

Ян: Послушайте, советник, я не могу ждать, пока полиция приедет. Если он сию секунду не отдаст веер, я уложу вас обоих. Здесь как раз два патрона. Знаете, семь бед — один ответ.

Фандорин (резко): Има сугу да!

Маса: Тикусё!

Вынимает коробку с веером, кладёт на пол, толкает по направлению к Яну. Тот осторожно нагибается, ни на секунду не отводя взгляд от противников. Подбирает коробку левой рукой, взвешивает на ладони, удовлетворённо кивает.

Ян: А теперь оба вон в тот угол. (Показывает на противоположный от выхода угол.)

Фандорин и Маса повинуются.

Ян пятится к двери, держа их на мушке.

Ян (у выхода, с шутовским поклоном): П-премного б-благодарен. За возвращённую собственность.

Исчезает. Маса хочет броситься за ним.

Фандорин: Ии кара. Икаситэ иин да.

Маса останавливается.

Фандорин бросается к Инге, садится на пол, кладёт её голову себе на колени, машет перед её лицом рукой. Маса тоже подходит, садится на корточки, сострадательно цокает языком.

Инга (слабым голосом): Ян… Ян! (Плачет.) Господи, что же это… Эраст Петрович! Я думала, он меня любит…

Фандорин: Деньги он любит больше.

Инга: Ведь он монстр, самый настоящий! Как Ванька Каин! Или Синяя Борода! (Приподнимается.) Где он?!

Фандорин: Убежал.

Инга: Но его нельзя отпускать! Он убийца, чудовище!

Фандорин: Далеко не убежит. До станции одна дорога, по ней уже должна ехать полиция. Я велел в записке задерживать всякого, кто попытается покинуть усадьбу. Ну, а если предприимчивому Яну удастся уйти от исправника, его станет искать полиция всей Российской империи…

Инга: Он умный, хитрый! Он сбежит за границу!

Фандорин: Возможно. Знаете, Инга Станиславовна, как в средневековой Японии карали злодеев? За обычное преступление сажали в тюрьму. За тяжкое к-казнили. А за особенно ужасное подвергали изгнанию. И хуже этой кары для японца не было ничего.

Инга: Ян не японец! Что ему родина, особенно если… (Порывисто озирается.) Веер! Где веер?

Фандорин: Пришлось отдать.

Инга: Что вы наделали! Да с веером он покорит весь мир! Волшебный веер в таких руках!

Фандорин (мягко): Инга Станиславовна, ну ведь в девятнадцатом веке живём… Какое волшебство? Право, стыдно. Вы же современная д-девушка…

Инга: Вы ничего не понимаете! Можете говорить что угодно, но когда я ударила бедного дядю Казика веером, моя рука ощутила нечто… нечто… Я не могу передать это словами! Боже, веер у него! Это ужасно! Ужасно!

Фандорин: Успокойтесь! Маса, открой окно! Мадо-о акэро!

Машет рукой перед лицом полуобморочной Инги. Маса останавливает его руку. Достаёт из кармана веер, разворачивает и, как ни в чём не бывало, начинает им махать.

Фандорин и Инга: Маса!

Фандорин: Ты же на моих глазах… Карэ-ни яттан дзя най?

Инга: Волшебство! Чудо!

Маса (печально): Дзисё га дззаннэн дэс. Хад-зимэ-кара какинаосанакутя…

Инга: Что он сказал?

Фандорин (со вздохом): Сетует, что придётся заново слова из словаря выписывать. Этот фокусник умудрился засунуть в коробку вместо веера свой свиток… Ну что ж, изучение родного языка пойдёт Яну Казимировичу на пользу. Узнает много полезных слов. И на «А» — «альтруизм».

Маса (тоном ученика, отвечающего урок): Ри-тасюги.

Фандорин: И на «Б» — «благородство».

Маса: Кэдакаса.

Фандорин: И на «В» — «верность».

Маса: Тюдзицуса.

Фандорин: И на «Г» — «гармония».

Маса: Тёва.

Фандорин: И на «Д». (Масе.) Дзинкаку.

Маса: «Досутоинство»…

Музыка.

Эраст Петрович Фандорин, чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе.

Маса, камердинер Фандорина.

Ян Казимирович Борецкий, недоучившийся студент.

Инга Станиславовна Борецкая, его кузина.

Казимир Иосифович Борецкий, отец Яна.

Станислав Иосифович Борецкий, отец Инги.