Инь и Ян - Акунин Борис

Ян: Послушайте, Фандорин. Мне нужно с вами поговорить.

Слюньков идёт за ним.

Слюньков: При розыске имущества берём комиссионные, но самые умеренные…

Ян: Фандорин, мне нужна ваша помощь. (Слюнькову.) Послушайте, мне не до… Ладно, давайте. Какая разница? (Подписывает поручение, едва в него заглянув.)

Слюньков: Благодарю. Не пожалеете. А веер я вам всенепременно разыщу. Господа, хоть утро вечера и мудренее, но я в Москву. Не останусь здесь более ни на минуту. Не дадут коляски — пешком уйду…

Фандорин: Никто отсюда не уедет до прибытия полиции. Я отправил записку исправнику. Прошу всех оставаться в своих комнатах. Считайте себя под домашним арестом.

Нотариус и супруги Борецкие выходят в правую сторону, косясь на неподвижное тело. Маса следует за ними.

Ян остаётся возле Фандорина. Инга задерживается в дверях, прислушиваясь к их разговору. Из-за левой кулисы по-прежнему торчит голова Аркаши.

Ян: Послушайте, Фандорин. Вы человек систематического мышления, это сразу видно. Помогите мне найти веер. Куда, по-вашему, Диксон мог его спрятать?

Фандорин: Вы уверены, что это сделал именно Диксон?

Ян: Вы же сами сказали, что он охотился за веером! Пока был жив дядя, добраться до веера, наверное, было непросто. Но сегодня Диксону, наконец, представился случай. Конечно, я не успел изучить усадьбу так хорошо, как он, но при беглом осмотре обнаруживается только два места, где можно с лёгкостью спрятать что угодно: подвал и чердак. На чердаке свален всякий хлам, а в подвале настоящий лабиринт — какие-то переходы, закутки, чёрт ногу сломит. Я буду искать всю ночь, но и подвал, и чердак мне не осмотреть. А утром дядя снова начнёт кричать, что это его собственность, что он не позволит здесь хозяйничать. Дайте совет, блесните дедукцией! Куда мне идти: вверх или вниз, на чердак или в подвал? Ну, что вы так смотрите? Я ведь не папаша, мне деньги не на цыганок нужны, а на медицинские исследования. Вы ведь верите в науку и прогресс?

Фандорин: Б-безусловно. Но меня сейчас интересует не веер. Мне нужно найти убийцу.

Инга (приблизившись): Ян! Я помогу тебе! Ты ищи наверху, а я буду искать внизу!

Ян: Ночью? В доме, по которому бродит убийца? Ни за что. К чёрту веер вкупе с прогрессом.

Инга: Ты не можешь мне запретить делать то, что я хочу. Я иду в подвал!

Фандорин: Сударыня, постойте. Ян Казимирович прав. Вам нельзя туда ходить…

Ян: Фандорин, только вы можете её остановить! Подскажите, где нужно искать? Ну же, давайте! «Это раз, это два, это три».

Фандорин: Не знаю.

Инга: Тогда…

Идёт к выходу.

Фандорин: Нет! Идите и запритесь у себя в комнате! Я сам осмотрю п-подвал.

Ян: И будете искать как следует?

Фандорин: Не беспокойтесь. Если веер там, я его найду.

Занавес слева закрывается, справа открывается.

Аркаша выволакивает за руку Глашу.

Аркаша: Вот вы какие, Глафира Родионовна! На кого променяли-с? На идолище поганое, на язычника-с! А это грех-с, перед отечеством и Господом Богом! За это вас черти на том свете на сковороду посадят! Голым профилем-с!

Глаша: Довольно совестно вам, Аркадий Фомич, про мой профиль такое выражать! Не ваша забота. И руку пустите, больно!

Аркаша: Не моя забота? Эх вы, Евины дочки. Глядите, после не пожалейте. Это я сегодня никто, лакей-с, а завтра, может быть, стану всё. Захочете ко мне подластиться, а я на вас и не гляну-с. Не пара вы мне будете.

Глаша: Что это вы так загордились-то? С каких барышей?

Аркаша: Об том вам знать незачем-с. А только упускаете вы, Глафира Родионовна, своё счастье. (Наступает на неё.) Говорите правду, как на святой исповеди: тискались с косорылым?

Глаша: У самого у вас рыло накось! И дух изо рта! А Масаил Иваныч мужчина чистенький, гладкий!

Аркаша: Вот ты как? Гулящая!

Замахивается на неё, Глаша с визгом закрывает голову руками.

Из-за кулис выскакивает Маса, воинственно шипя и выставив вперёд руки.

Аркаша отбегает.

Аркаша: Не моги драться! Нет такого закона, чтоб басурманы русского человека ногами по харе мордовали!

Маса: Давать вопрос.

Аркаша: Вопрос можно, только руки прибери. И коленками не приседай.

Маса: Арукася и докутору Диксон друзья?

Аркаша: Чево? Какой они нам друг! Они сами по себе, мы сами по себе.

Глаша (всхлипывая): Брешет он! Чуть не каждый вечер к англичанину ходил. Сколько раз мне хвастался! Масаил Иваныч, он меня за плечо! Больно! (Плачет.)

Маса (Аркаше): Вести господин. Дерать допрос.

Подходит к Глаше, достаёт свой свиток, отрывает клочок, вытирает ей слёзы. Жалостно цокает.

Аркаша пятится к краю. Поворачивается, хватает стул, бросает вверх, так что стул улетает за кулису. Звон разбитой лампы. Свет на сцене гаснет. Топот ног.

Крик МАСЫ: Томарэ!

Крик ГЛАШИ: Масушка! Не пущу! Страшно!

В темноте занавес понемногу открывается слева направо.

Это подвал — сцена поделена перегородками на шесть или семь отсеков, имитирующих подвальные коридоры. За то время, когда занавес доползёт до правой кулисы, в правой части сцены тоже должны быть установлены перегородки.

Сначала на сцене совсем темно.

Потом раздаётся скрип заржавленных петель, слева сочится тусклый свет. Выходит Фандорин с фонарём в руке. Медленно уходит вглубь первого отсека, светя то вправо, то влево. Потом, обогнув перегородку, движется в сторону зрительного зала. Доходит до просцениума, обходит перегородку, снова идёт вглубь сцены.

Тем временем занавес открыт уже до правой кулисы. В самом правом отсеке виден силуэт сидящего на корточках человека со свечой. Одет человек в нечто длинное, платьеобразное. Кто это, не видно, потому что человек сидит спиной к залу.

Вот человек поднялся, держа под мышкой что-то узкое и длинное. Идёт по своему отсеку вглубь сцены, огибает его, перемещается в соседний отсек.

Некоторое время они с Фандориным движутся навстречу друг другу, играет МТЗ, но лица человека по-прежнему не видно.

Фандорин спотыкается обо что-то, чертыхается.

Человек со свечой замирает на месте. В правой части сцены становится темно.

Фандорин продолжает свой путь, светя фонарём то вправо, то влево.

Вот он вошёл в отсек, где спрятался неизвестный.

Видно, что тот лёг на пол и прижался к перегородке, его почти не видно.

Фандорин проходит мимо, не заметив спрятавшегося. Углубляется внутрь отсека.

Тогда лежащий бесшумно встаёт и ныряет в отсек, расположенный слева. Похоже, что ему удалось ускользнуть. Он опять зажигает свечку. Бесшумно удаляется от Фандорина.

В это время снова скрипит дверь. Слева в подвал входит Маса. У него в руке тоже фонарь.

Маса: Данна! Доко дэс ка?

Фандорин: Маса? Коко да! Доосита но?

Фандорин и Маса движутся друг другу навстречу. Занавес понемногу сдвигается слева и справа. Неизвестный снова задувает свечу, мечется между двумя огнями.

Маса и Фандорин входят в отсек, где находится неизвестный, одновременно с двух сторон.

Свет двух фонарей сливается, в отсеке делается светло.

Видно, что неизвестный — это Слюньков в халате. Он прижимает к груди длинный свёрток.

Занавес с двух сторон сдвигается, так что открытым остаётся только освещённый отсек.

Фандорин: Слюньков? Что вы здесь делаете?

Слюньков (дрожащим голосом): А… а вы?

Фандорин: Ищу пропавший веер.

Слюньков: Я… я тоже.

Фандорин: Вижу, вы его уже нашли.

Отбирает у нотариуса свёрток.

Слюньков: Да! Я его нашёл! И как раз нёс владельцу!

Фандорин: Даже успели завернуть в газету и обмотать бечёвкой.

Слюньков: Он так и был, завёрнут…

Фандорин (разворачивает газетную бумагу, в которой картонный футляр, из футляра вынимает веер, смотрит на него мельком, передаёт футляр Масе, а сам разглядывает газету): Ну да, во вчерашний номер «Юридического вестника». Должно быть, кто-нибудь из слуг выписывает.