Инь и Ян - Акунин Борис

Диксон (пятясь): Совпадает, не совпадает — теперь это всё равно. Как вы не понимаете? Человек просто упал и умер! Without any reason! Это… Это… Дважды два не четыре. Земля не круглая. Понимаете? О, вы ничего не понимаете! И я раньше не понимал. (Его начинает бить дрожь, клацают зубы.) Мне страшно! Я ухожу с ума! (Бросается к Фандорину.) Я всё вам расскажу! Всю правду! Не надо эксгумация, я и так расскажу…

Фандорин: Рассказывайте. С самого начала. Итак (заглядывает в бумагу), три месяца назад вы прочитали в газете объявление, что требуется доктор-англичанин…

Диксон: Нет! Я не читал. В яме нет газет!

Фандорин: Г-где?

Диксон: Яма. Долговой яма. Я там сидел… Да-да, с самого начала. (Он пытается взять себя в руки: распрямляется, делает несколько шагов назад, оказавшись перед самым окном. Откашливается.) Понимаете, я не очень хороший врач. В Англия у меня была одна история… Мой пациент умер. И я уехал в Россию. Но здесь тоже… Во время operation случилось несчастье. Моя ошибка. Я виноват. Вдова подала суд. Был большой штраф. Я брал долг у рос-тов-щик. Не мог отдавать, и тогда сидел долговая яма… Жизнь кончена. Нет денег, no reputation, no future… И вдруг…

Фандорин: Что?

Диксон: Говорят: «К вам пришли».

Фандорин: Кто? Кто пришёл?

В окне яркая вспышка молнии, гром. Диксон оборачивается и вскрикивает. В ярко освещённом прямоугольнике окна виден силуэт — человек в остроконечном капюшоне. Ещё одна вспышка, снова грохот — это выстрел почти в упор. Диксон падает. Силуэт исчезает.

Фандорин: Стой!

Вскакивает с кресла, делает шаг. Наступив на сломанную ногу, со стоном падает.

Разряд грома, яркая молния. Свет гаснет.

Занавес.

Конец первого действия.

Сначала слышен шум дождя и перекаты грома, потом открывается занавес.

В гостиной Фандорин и Фаддей. Первый сидит в каталке, второй поправляет простыню, которой накрыт лежащий у окна труп.

Входит нотариус. Он в халате и шлёпанцах.

Слюньков: В чём дело? Зачем ваш японец меня поднял с постели? Я спал!

Фандорин: Разве вы не слышали выстрел?

Слюньков: Я слышал раскаты грома. А что, кто-то стрелял?

Входит Инга. Она в пеньюаре. Волосы замотаны полотенцем.

Инга: Господи, что ещё стряслось?

Фандорин: Чрезвычайное событие. У вас… м-мокрые волосы?

Инга: Да, помыла перед сном.

Входит Ян в блестящей от воды крылатке.

Ян: Какого чёрта! Ваш японец оторвал меня от важного эксперимента! Хоть ночью-то можно спокойно поработать!

Фандорин: Под дождём?

Ян: Почему под дождём? А, вы про плащ. Я устроил лабораторию во флигеле. Это там, через двор.

Входят супруги Борецкие. За ними Маса, встаёт у дверей, сложив руки на груди.

Лидия Анатольевна: Это совершенно невыносимо! Когда закончится этот кошмар? Инга, что это такое? Немедленно иди в свою комнату и не возвращайся, пока не приведёшь себя в надлежащий вид!

Фандорин: У вас обоих мокрые туфли. Могу я узнать, почему?

Супруги переглядываются, молчат.

Станислав Иосифович (отведя Фандорина в сторону, вполголоса): Эраст Петрович, у Лидочки была истерика. Она выбежала в сад, под дождь. Я за ней, с зонтом. Насилу уговорил вернуться… Только начала успокаиваться, и тут ваш азиат. «Давай гостиная, быстро!» Ей-богу, можно бы и поделикатней…

Ян и Инга тоже отходят в сторону.

Инга: Мама права… Слуга Эраста Петровича чуть не выволок меня из комнаты. Не смотри на меня. Я в таком виде.

Ян (рассеянно): В каком виде?

Инга (показывая на полотенце): Ну вот это…

Ян: Ах, ради Бога, что за ерунда! У меня вакцина разложилась! Три кролика исдохли. Осталась одна крольчиха, последняя!

Инга: Господи, ты хоть что-нибудь замечаешь кроме своих кроликов?

Ян (застыв, глядит поверх её плеча и показывает на лежащее тело): Да… Например, вот это.

Инга оборачивается и вскрикивает.

Слюньков, стоящий ближе всех к телу, тоже оборачивается и шарахается в сторону.

Лидия Анатольевна ахает.

Станислав Иосифович: Зачем вы велели снова перенести сюда Казимира?

Фандорин: Это не Казимир Иосифович. Это мистер Д-Диксон.

Ян: Англичанин?!

Всеобщее замешательство.

Фандорин: Да. Кто-то выстрелил в него вот из этого окна. Сломанная нога не позволила мне преследовать убийцу.

Лидия Анатольевна: Боже, Станислав, увези меня отсюда! В усадьбе убийца!

Фандорин: Я бы выразился точнее.

Лидия Анатольевна: Как?

Фандорин: Убийца в этой к-комнате.

Полная тишина.

Присутствующие пугливо оглядываются, будто в комнате может прятаться кто-то ещё. Потом смысл сказанного до них доходит, и они с ужасом смотрят друг на друга.

Станислав Иосифович: Позвольте, но кроме нас в доме есть и слуги!

Из-за левой кулисы высовывается голова Аркаши — оказывается, он подслушивает.

Фандорин: Разумеется. Это только в британских уголовных романах слуга не может быть убийцей, поскольку он не д-джентльмен. Мы же, слава Богу, в России живём, у нас слуги тоже люди… Прислугой занимается мой помощник.

Инга: Зачем …этому человеку понадобилось убивать доктора? Кому мог помешать мистер Диксон?

Станислав Иосифович: Что за глупый вопрос! Среди нас опасный безумец, маньяк! (Косится на Яна, который сосредоточенно возится со шприцем.) Лидочка, ты права. Мы немедленно уезжаем.

Слюньков (подойдя к Яну, вполголоса): Ян Казимирович, прошу извинить, что в такую минуту… Но мне тоже хотелось бы поскорее отсюда уехать. Вы вступаете в права наследства. Не желаете ли воспользоваться услугами нашей фирмы?

Ян: У меня ничего нет кроме этого чёртова веера, да и тот теперь ищи-свищи!

Слюньков: Фирма «Слюньков и Слюньков» ведёт самые запутанные дела, в том числе и по розыску утраченного наследства… Искать буду не по-казённому (кивает в сторону Фандорина), а со всем пылом души. Как лицо неравнодушное и рассчитывающее на справедливое вознаграждение. Вам только нужно подписать поручение, что я уполномочен вами на розыск. Я и бумажечку подготовил… (Достаёт из кармана халата листок. Обмакивает ручку в стоящую на столе чернильницу.) Не угодно ли?

Ян: Отстаньте. Не до вас!

Слюньков: При розыске имущества берём комиссионные, но самые умеренные…

Ян: Иммунитет, как создать иммунитет? (Слюнькову.) Что? А, веер… Ладно, давайте. Какая разница? (Подписывает поручение, едва в него заглянув.)

Слюньков: Благодарю. Не пожалеете. А веер я вам всенепременно разыщу.

Станислав Иосифович: Инга, мы уезжаем.

Инга: Да как же я уеду? Это теперь мой дом! Это у меня в доме случилось две смерти. Это у меня в доме обокрали Яна, похитили веер ценою в миллион!

Фандорин: Миллион вору не достанется. Коллекционеров, готовых выложить за веер такие деньги, в мире по пальцам пересчитать, и каждый будет предупреждён полицией.

Лидия Анатольевна: Я уверена, что веер украли не для продажи. Зачем его продавать, если он волшебный? Махнёшь восемь раз, пропоёшь «Наммё» (достаёт бумажку, читает): «Нам-мёхо-рэнгекё», и будет у тебя не миллион, а все сокровища земли.

Фандорин: Про волшебство — разумеется, чушь, сказки. Это раз. Если же похититель верит в мистику, ему следует помнить, что веер выполняет лишь волю законного владельца. Это два. А ещё есть три — некое д-дополнительное условие…

Слюньков: Какое ещё «три»?

Станислав Иосифович: Что за условие? Вы про него прежде не говорили.

Фандорин: Я не сказал про Шлем Дао? Что-то отвлекло… Это средневековый шлем особенной формы, предмет редкий, но всё же его можно увидеть в некоторых музеях и частных коллекциях. Считается, что шлем защищает от обоих начал — и от чрезмерного жара Ян, и от чрезмерного холода Инь. Любые волшебные м-манипуляции, согласно китайским поверьям, полагается совершать, защитив голову Шлемом Дао. Я говорил об этом покойному Сигизмунду Иосифовичу во время нашей японской встречи.