Аврора Горелика (сборник) - Аксенов Василий Павлович

Приветствую вас всех. Имею честь представить —
Наш славный гость – Нисейский Дионис.
Сошел в Аид бессмертный бог с Олимпа,
Чтоб взвесить на весах тебя, о, Эврипид,
А также вас, мой друг Эсхил-громоподобный.
Поэтов взвесить Дионис желает,
Чтоб более весомого с собою
На землю взять, вернуть в Афины,
Где оскудел поэзии источник.

О, брат мой Эврипид! Как рад тебя я видеть.
Всегда я слезы лью, когда тебя припомню.
Вот раб не даст соврать.

Охотно подтверждаю.

Так это раб?
(Подбегает к Ксанфию, берет его под руку.)
Прошу вас, проходите!
Какая прелесть! Встретить вас вот здесь.
Раба рабовладельческой системы…
(С вызовом смотрит на Плутона.)

Приветствую и вас, Эсхил. Отрадно
Мне видеть вас, поэта-мудреца.

Я знаю, Дионис, что ты настроен
Ко мне предвзято. Что ж… Моя беда.
И все же я намерен дать здесь бой
Профану жалкому, поэту потаскушек.
(Распаляется.)
Который выше крыши кабака
Не поднял голос…

Тише, мой Эсхил.
Проверим на весах – кто тянет, кто не тянет.

Однако более чем странное явленье.
Парнишка пьян?

Кто этот персонаж?

Тридцатый век таких нам поставляет
Немых, счастливых, розовых людей.
(Выходит вперед.)
Ну что ж, друзья, весы сейчас куются.
В Аидской кузнице шуруют кочегары.
И вскоре нам услышать суждено
Поэтов спор, блистательный и острый.

Деметра, ты вскормила разум мой,
Дай мне предстать твоих достойных таинств!

И ты свой фимиам готовь!

Иду.
Но я другим богам молиться буду.

Особенным, чеканки новой?

Да.

Ну, молись своим богам особым!

Эфир, мой хлеб, и ты, язык мой гибкий,
И тонкий нюх, победоносно мне
Всю речь врага позвольте опровергнуть!

Зевсовы дочери, чистые девы.
Музы, вы цените умные и утонченные мысли,
Их созидают поэты, когда, обличая друг друга,
В споре сойдутся они, ударом удар отражая.

Музы, придите, чтоб видеть могли вы
Силу двух уст и могущество слов
Веских и вьющихся стружкой.
Спора великого мудрых назначенный час наступает.

Свидетель Аполлон Делосский и Дельфийский!
Я все же уцелел. Я жив. Какая радость…

А разве я не рад? Пойми, голуба Фриних,
Что творчеством теперь с тобою связан я.
Итак, запомнил ты, какая вонь в конюшнях
У Авгия была?

Да-да, Геракл, запомнил!
Вовеки не забыть…

Отлично. Дунем дальше.
(Присаживается рядом с Фринихом, ласково
заворачивает ему руку за спину, другой
своей рукой легонько сжимает поэту горло.)
По пятому пройдемся. Помнишь ты,
Как кабана в лесу твой милый друг прикончил,
Кентавров разогнал, у Фола вдрызг напился
И мудрого Хирона сгоряча, увы, угробил?
(Стряхивает лицемерную слезу.)
А помнишь, как со страху Эврисфей
В сосуд залез?

Я все прекрасно помню.

Опишешь, паразит?

Конечно ж опишу!
Опи́шу, опишý, воспóю, воспою́,
На золоте издам, брильянтами украшу!

Хороший ты поэт. Тобою я доволен.
Теперь поди скажи, чтоб мне вина подали
И каши котелок, за твой, конечно, счет.

Приветствую тебя, мой преданный народ!

Отныне навсегда диктаторский порядок
В Афинах учрежден!

Диктатору ура!
(Рев графоманов.)

Ну-ка, давай, профессор, толкни речугу!

Народ, сограждане, мечтатели, герои!
(Орет.)
Долой разврат, безделье, болтовню!
Долой позор паскудных мини-юбок.
Презренье дохлым всяким там эсхилам,
Софоклам, эвпиридам, мандельштамам,
Тем более Аристофану! Кстати, где
Скрывается бродяга – очернитель
Деяний славных?

Где он, паразит?
Хотел бы я поговорить сурьезно
С поэтом энтим.
(Хохот Графоманов.)

Браво, генерал!

Немедленно поймать Аристофана!

Уже семьсот, мой вождь, искусствоведов
Повсюду рыщут. Нынче до заката
Найдут его хотя бы под землей.

Ура Пробулу!
(Рев Графоманов.)
Но не в этом дело,
Не омрачит нам праздника сатирик.
Червяк, укрывшийся от гневного народа!
Сегодня мы великой диктатуре
Хвалу возносим от сердец своих!
Спасибо вам, великий полководец,
За то, что вы живете на земле!
(Кланяется Алкивиаду земным поклоном.)