Аврора Горелика (сборник) - Аксенов Василий Павлович

А те, кто травит нас, кто денег нам не платит
в ничтожестве своем,
Пусть захлебнутся желчью из собственных голов,
дурманом замутненных.

Однажды Пастернак,
В лесу продрогшем шляясь,
Нашел семью опят
И сел, как боровик.
Сидит, а стаж идет,
И пенсии дождался,
И пенсию ему
На блюдечке несут!

А я вчера видал в замочное отверстье,
Как пил один поэт из горлышка кефир
И булькал, словно фавн, в истоме неприличной…

Танцует мистов хор.
А у одной девчонки
Сквозь платьица разрыв
Мелькнула грудь нагая.
О, счастье! О, беда!
И снова я влюблен,
И ухожу туда,
Где кружат хороводы…

И я пойду туда, дорогу закрывая невеждам и глупцам, ослиным головам,
Кто солнечный язык, вакхический и бурный,
не может понимать…

Силóс, навóз, понос.
Сукровица, хвороба!
Погаснет Гелиос,
Но будут сапоги,
Но будут пироги,
И в сетке сухожилий
По нотам запоет
Свирепый Графоман.

Телятина, поэт, священная корова!
Я выдою тебя, и скиснет молоко!

Народ! Сограждане! Сегодня славный день!
Мы выбрали, друзья, великого поэта!
(Рев Графоманов.)
Народ-мудрец! Народ не ошибется
И лавровый венок не даст прохвосту,
Подобному Аристофану. Кстати, где
Скрывается бродяга – очернитель
Деяний славных?

Где он, паразит?
Хотел бы я поговорить сурьезно
С поэтом энтим!
(Хохот Графоманов.)

Браво, генерал!

Я, господа, послал искусствоведов.
Должны они сегодня до заката
Найти его, хотя бы под землей.

Ура Пробулу!
(Рев толпы.)
Но не в этом дело,
Не омрачит нам праздника сатирик,
Червяк, укрывшийся от гневного народа!
Мы выбрали поэта на века!
Сильней он всех живущих, и тем паче
Сильнее чахлых всяких там Эсхилов,
Софоклов там и разных Эврипидов,
Шекспиров, Гете там и Пастернаков,
Байронов разных, Блоков, Окуджав…

О, Клеофонт, кого ты называешь?

Прошу прощенья, это просто к слову.
Ребята, громко – Фриниху ура!
(Ужасающий рев Графоманов,
Фриних величественно салютует.)
Простые кузнецы и рыболовы,
Биндюжники и стражники, гоплиты,
Сержанты и старшины, кифаристы
Смогли понять, кто лучший среди нас:
При жизни Фриниху мы монумент поставим,
А он за то, как сын всего народа,
Начало новой эры воспоет!

А мяса сколько?

Мяса всем от пуза!
(Рев Графоманов.)

А как с вином?

Откроем погреба!
(Рев Графоманов.)

А пенсион какой для отставных героев?
К примеру я, Геракл, вы помните – двенадцать…
(Хохот Графоманов.)

О Греции герой, да кто же их не помнит,
Двенадцать подвигов твоих? Любой мальчишка
Средь ночи разбуди – отбарабанит.
Мой генерал, для вас всегда открыты
В любой харчевне двери – заходите!

А ежели с девчонкой поразвлечься
Захочется, так чем я заплачу?

Из девушек любая не откажет
Герою Греции. Не так ли, Лисистрата?
(Лисистрата величественно кивает.)

Такая эра уполне по вкусу
И мне, бессмертному.
(Графоманы хохочут.)

Спасибо, генерал!
(Народу.)
Теперь, друзья, попросим мы поэта
Пропеть экспромт во славу нашей эры.
(Аплодирует Фриниху.)

Нытики и маловеры
Вылетят из нашей эры.
В нашей эре стар и мал
Наживает капитал.
Друзья, мы в жизнь идем
Большим путем, большим путем.
У нас в душе всегда весна,
Зимою тоже
Грустить негоже!
Наблюдал вчера я фикус,
Голубым горя огнем.
Приближая руки к лику-с
И не плача о былом.
Друзья, мы в жизнь идем
С мечты любовью,
О демократии поем
И дышим новью, и дышим новью!

В самом деле сочиненье
Право слово недурно.
Эх, такого бы поэта
В графоманский хор привлечь!

Есть некий час в ночи всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.

Я здесь, Клеофонт! Помо…

Напрасно, Фриних, ты воротишь нос.
Солидную поэму мог бы, братец,
Отгрохать про седьмой, к примеру, подвиг.
Как я бычка на Крите оседлал
И плыл на нем верхом к Пелопонессу.
Хороший был бычок, его Тесей прикончил
На Марафонском поле, когда мой
Хозяин Эврисфей в штаны наклал от страха…

Геракл, могучий, добрый, пощади!
Ведь это все описано однажды…

Вот именно описано, дружок.
Описали прохвосты из фольклора.
Мне нужен именитый описатель
С почетным званием народного кумира.
Согласен? Ну?